После того как тайна исчезновения маленькой Беа была раскрыта, преступники оказались в тюрьме, а мать девочки, Анна, обрела новых родственников[1], Лола с женихом решили вновь поехать в Аверану (на юг Италии) на родину Пино.

После сумасшедше-напряженных рабочих дней Лоле дали целую неделю отдыха. К счастью, за это время нигде в Италии не произошло ничего из ряда вон выходящего, так что ее даже не дергали с канала.

Пино, получив выгодный заказ от швейцарцев, отдал пришедшие чертежи инженерам, и они попросили неделю на проработку. Так что ее знакомство с матерью Пино прошло в спокойной дружественной обстановке.

Мать Пино была по-настоящему довольна: «девушка-то не из простых, сама зарабатывает себе на жизнь, и неплохо, не похожа на «прилипалу». Конечно, чтобы только приблизиться к ее сыну, надо было уже иметь кучу достоинств, но в данном случае популярность Лолы сыграла свою роль. «Конечно, иностранка, как говорят в Италии, «moglie e buoi dei paesi tuoi» («жены и волы – из своей страны»), но пока о женитьбе речи не идет, а там посмотрим…»

Вся Аверана еще хорошо помнила, как Лола со своей группой с пятого канала носилась по городу, делала репортажи и брала интервью у жителей. Ее лицо не сходило с экранов почти целый месяц, а ее еженедельную передачу «Их кто-нибудь видел?» до сих пор продолжал смотреть весь город, хотя «Дело Авераны» давно было закрыто. Конечно, приезд известной журналистки и телеведущей в сопровождении «их» Пино в «их» город вызвал шквал пересудов, чему сама мама была необычайно рада и, как показалось Лоле, даже усугубляла эти разговоры своим молчанием (чем раньше никогда не грешила) и неоднозначными ответами. Закатывая глаза к небу, она будто бы говорила: «Ну это же одному богу известно, что там у них дальше будет, а пока приехала к нам в отпуск, видно, совсем не может без моего мальчика», – совершенно забывая, что «мальчику» уже под сорок.

Прожив три дня на семейной вилле Пино, Лола узнала много нового о привычках и традициях южных итальянских семьей, но так и не поняла, что собой представляет его мать. Она была спокойна и доброжелательна, не лезла с разговорами и поучениями, а главное, не обижалась, даже когда они не являлись на ужин или валялись целый день на пляже, не забыв, правда, предупредить ее о своих планах.

Поведение матери Пино так не совпадало с ее сверхтрепетным отношением к сыну, что Лоле все время казалось, что вот-вот маскарад закончится и мама, отбросив привычную приветливость, встанет стеной на защиту своего ребенка от «самозванки» и попросту выгонит ее из дома. И, несмотря на то что Пино не отходил ни на шаг от Лолы и в его черных, как сливы, глазах было море любви, она ежилась от колких взглядов его матери, брошенных как бы невзначай, когда они, обнявшись, смотрели телевизор в гостиной или когда, держась за руки, шли в спальню.

Отец Пино погиб во время работы на строящемся заводе в Таранто, придавленный цементной балкой. Сыну было всего три года, и мать воспитывала его одна, так и не выйдя еще раз замуж. К счастью, она не была озлоблена жизнью, что часто случается с одинокими женщинами. Возможно, этому способствовало то, что она получала хорошую пенсию за погибшего мужа, да и сама не сидела сложа руки. Характер у нее был твердый во всем, что не касалось ее «мальчика», и, только глядя на сына, она таяла, расплываясь в улыбке: «Главное, чтобы у Пино все было хорошо». Однозначно, она была типичной итальянской матерью своего «сыночка», о которых сложено так много анекдотов и баек, и по сей день продолжающих веселить всю Италию.