День – испытание.

Я закуталась поглубже в банный халат и потопала на кухню за горячим чаем.

Ярик, пока меня не было, убрал со стола и запустил посудомойку. Приглушённый свет от гаджета пробивался из-под его прикрытой двери.

Закипающий чайник освещал синим светом своей подсветки тёмную кухню. В стекле окна дрожало моё зыбкое отражение.

Когда Пётр Васильевич забрал меня из роддома с Яриком, и привёз сюда, в квартиру на проспекте Вернадского, я была растеряна. Совершенно не понимала, как ухаживать за ребёнком. Я была не готова к тому, что его голова – это самая большая часть тела.

Когда я развернула пелёнки впервые, то боялась прикоснуться к малышу и стояла, плакала вместе с Яриком, не решаясь взять его на руки, чтобы помыть.

Пётр Васильевич научил меня всему. Он первый взял его в руки в нашем доме.

А когда через три месяца я от усталости стала засыпать на ходу, он нанял мне помощницу. И заставил доверить ей ребёнка. На три часа в день, чтобы выспаться. А после – на полдня.

Благодаря появлению помощницы, я смогла возобновить учёбу и в дальнейшем устроиться на работу.

Ярославу было два года, а я уже работала, когда Пётр Васильевич посадил меня вот здесь, на кухне за стол и начал говорить о том, что молодой женщине не стоит быть одной. В интимном плане. Он говорил, что я должна встряхнуться и захотеть жить дальше. Захотеть быть с мужчиной.

Он попросил меня дать мужчинам шанс. Оглянуться вокруг и сходить на свидание. И не на одно. Рискнуть открыться мужчине.

Я пыталась возражать, лепетать что-то на тему супружеской верности, но Пётр Васильевич тепло улыбнулся и, поцеловав меня в лоб, сказал:

– Ты же понимаешь, что брак между нами ненастоящий?

– Нет, не понимаю! Вы столько делаете для меня! Самое малое, чем я могу отблагодарить, так это не бегать, словно не понять кто налево. Мне не нужно этого! Я не хочу! – горячилась я тогда.

– Отблагодари меня тем, что станешь счастливой! Найди свою любовь, девочка! – тепло отозвался Пётр Васильевич.

– Я не верю больше в любовь! Её нет. В вашей заботе и есть любовь для меня! Зачем мне искать иное? – призналась я.

– Просто пообещай мне, что попробуешь сходить на пять свиданий!

После того разговора я честно, оглянувшись кругом себя, назначила пятерых мужчин, с которыми пойду на свидание.

Первый – программист с работы Яша. К нему я подошла в обеденный перерыв и предложила провести вместе вечер. Он обрадовался и весь вечер, размахивая руками, рассказывал мне, как он проходит какую-то игрушку.

Вычёркиваем!

Второй и третий, студенты с параллельного потока, действовали по одной схеме. Кино – неловкое тисканье на задних рядах – слюнявый поцелуй. Фу!

Четвёртого ухажёра я попросила меня сразу поцеловать и, судя по отвращению от прикосновения холодных пальцев, дальше заходить не было смысла.

А с пятым, студентом из моей первой, ещё юридической группы, мы стали друзьями.

Он отказал мне в просьбе с поцелуем. Обозвал дурочкой и велел ждать. С ним мы с удовольствием ходили в кино, ездили на пикники. И с Петром Васильевичем Лёня общался с удовольствием, консультируясь в сложных вопросах.

Вот ему я и решила позвонить, узнать, что он посоветует мне делать с новоиспечённым телефонным хулиганом!

8. Восьмая глава

– Ты изменилась, – встретил меня Лёня, Леонид Яковлевич, за столиком кафе неподалёку от моей работы в обеденный перерыв.

Стол был уже частично накрыт. Лёня работал недалеко, но всё же не так близко, чтобы позволить себе дождаться меня с заказом.

– Вот, странно, да? Наверное, давно не виделись? – нервно ответила я, глядя на блюдо с отбивной, от которой нежно отпиливал кусочек мой друг, и с раздражением понимая, что проглотить ничего кроме кофе я не смогу. Опять желудок от нервов противится пище. И при этом судорожно сжимается.