[58].
– Да уж, невысокого они о нас мнения, – фыркнул я.
– Ну, это взаимно, – отозвался Тигеллин.
– Ладно, ты можешь идти, я сам с этим разберусь.
Я чувствовал, что должен прочитать свитки, какой бы тягостной ни была перспектива подобного чтения.
Послание к коринфянам, на мой вкус, было интереснее послания к римлянам. Но, читая его, легче было понять, из каких отбросов черпали христиане своих последователей.
…хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне[59].
Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют.
На их месте я бы о таком не вещал!
Какие странные люди. Коринф славился богатством, а его население – порочными нравами и любовью к роскоши, причем было смешанным и состояло из римлян, но при всем этом христиане нашли среди коринфян своих преданных последователей.
Я читал дальше и как будто вернулся в тот день, когда беседовал с Павлом на судебных слушаниях. Он говорил мне те же слова, и я думал, что он говорит их мне, и никому больше. Да, тогда он сумел своими речами убедить меня в том, что его секта более чем безобидна.
„Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить“[60]. Все подвижники воздерживаются от всего: те – для получения венца тленного, а мы – нетленного.
Да, это я прекрасно понимал. Как же мне хотелось, чтобы он был сейчас здесь, рядом со мной, чтобы я мог говорить с ним, а не просто читать эти написанные на примитивном греческом тексты.
А потом я дошел до места, где он в своих посланиях упоминал о конце времен.
Я вам сказываю, братия: время уже коротко… ибо проходит образ мира сего[61].
Но он ничего не говорил об огне или о том, чтобы как-то приблизить конец времен. Я продолжил читать и благодаря своему упорству наткнулся на следующее:
Нет, но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами.
Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской[62].
Итак, передо мной было свидетельство того, что лидер христиан считал римских богов демонами, а религию римлян – поддельной.
Поппея не раз говорила мне, что христиане – провокаторы и разрушители; теперь, читая их свитки, я смог в этом убедиться.
Также она говорила, что христиане практикуют магию – наказуемое смертной казнью преступление.
И вот оно, свидетельство:
Признаки Апостола оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами[63].
В империи были запрещены любые маги, будь то оккультисты, некроманты или прорицатели всех мастей. Но очевидно, это практиковали их апостолы. И сам Иисус якобы творил чудеса, и, понятное дело, одно из главных его чудес – воскрешение из мертвых.
Я сдвинул свитки ближе к краю стола и приказал слуге принести вина.
Слуга принес вино, я повращал кубок и задумчиво посмотрел на образовавшуюся по его краям пену.
Вино. Бахус.
Что хотели сказать христиане, когда говорили о разделенной с демонами чаше? Какую чашу они желали разделить со своим Господом в своих ритуалах?
Я пригубил вино. Насладился его вкусом. Если эта чаша послана демонами, почему она дарит наслаждение?
Наши боги, боги римлян, одаривают нас: Венера дарит любовь, Вакх – вино, Церера – урожай. Все они даруют добро, но не зло. А христиане готовы осудить их и лишить нас благодати, которую даруют нам наши боги.