— Да уж, про коньяк было в точку, — говорю, грея руки о тёплый стаканчик, медитирую. — Нам бы сейчас очень пригодился.

Сергей смеётся, но я в этом звуке ничего, кроме усталости не слышу. Похоже, не одна я перенервничала этой ночью, и это осознание сближает нас ещё сильнее. И от этого остатки негатива улетучиваются, и нервозность, снова расшалившаяся, оседает морской пеной, растворяется.

Делать нечего, сидим. Даже Катя, кажется, уже отчаялась выведать у меня подробности, телефон молчит, но тишина не угнетает. Наоборот, словно убаюкивает.

— Как думаете, почему у них телефоны не отвечают? — спрашиваю, хотя ведь сама себе обещала быть спокойной. Но с кем как не с Сергеем мне об этом разговаривать? — Если со связью всё в порядке, то что могло приключиться? Может быть, на даче свет выключили и их телефоны разрядились?

— Может быть, разрядились. Но, скорее всего, просто решили отключить, чтобы их никто не доставал.

— Я думала уж об этом, но Маша никогда так не поступала. И Костик… он такой хороший парень, правда, ответственный. Я его как сына люблю, честное слово.

Сергей слегка наклоняет вбок голову, и мне почему-то неловко от этого взгляда становится. Будто бы сканирует меня, пытается в голову мою влезть, не вскрывая черепной коробки.

— Как сына, — вторит эхом, а в голосе странные эмоции прячутся. Он маскирует их за лёгким покашливанием, а я вдруг отворачиваюсь к окну, не зная, куда себя деть.

Глядя в окно на белеющие вокруг просторы, ловлю себя на мысли, что на такого мужчину хочется положиться. Впрочем, пусть кто-нибудь другой ложится на него, у меня своих проблем достаточно. Да и как я слышала от Маши, Сергей предпочитает женщин моложе себя лет на десять-пятнадцать. Я не очень вдавалась в подробности, но дочь со мной с самого детства абсолютно всем делится, потому так выходит, что знаю намного больше, чем самой бы хотелось.

— Спасибо, — нарочито бодро говорит Сергей и сминает в руке опустевший стаканчик. — Прямо то, что нужно.

Он улыбается, и мне мерещится хитринка в его взгляде. А ещё он натурально подмигивает, и от этого мальчишеской гримасы хочется улыбаться. И я не отказываю себе в удовольствии, хотя в нашей ситуации весёлого мало.

Сергей вообще очень симпатичный: аккуратно подстриженные тёмно-рыжие волосы, модная щетина, острые скулы, высокий чистый лоб, чётко очерченный профиль. Он не красавец и совершенно не в моём вкусе, но что-то в нём определённо есть.

Но нет, это точно не те мысли, которые должны меня сейчас обуревать! Потому что симпатичный отец Костика — точно не тот мужчина, о котором мне стоит размышлять в любом контексте, кроме вынужденного родства.

Пока я думаю о всякой ерунде, Сергей поворачивается ко мне спиной, нажимает какие-то кнопки на приборной панели, проворачивает ключ зажигания, и мотор, пару раз хрипнув, заводится.

— Я же говорил, просто посидим, и всё будет нормально, — говорит и смотрит на меня зеркало, и в глазах хитрые чёртики пляшут.

— Мы же не глохли, да? — озвучиваю внезапно родившуюся мысль, а Сергей пожимает плечами.

— Может быть, глохли, а может быть, и нет.

Он смеётся, а мне хочется стукнуть его. Но, если хорошенько подумать, нам действительно был необходим этот маленький перерыв, передышка в этой гонке по снежному бездорожью.

— Всё равно мы почти уже приехали. — Сергей не рискует прибавлять скорости, но кажется заметно расслабившимся, более спокойным.

Спокойна и я. Потому, когда Сергей, слегка поплутав по снежным улочкам, останавливается у низких кованых воротец, за которым виднеется небольшой, но очень аккуратный домик, мне уже не хочется никого убить. Мне просто нужно удостовериться, что с ребятами всё хорошо.