Последнее слово он произнес так тихо, что даже Аристарх нахмурил брови. Он-то за версту чуял нехорошее.

Лаура, подобрав изодранный подол, бросилась вперед. Воины, тяжело вздохнув, вновь подхватили сундуки и поспешили за ней.

Вперед всех, громко постанывая от лишнего веса, вырвался Гоги. Ему-то без принцессы и человеческий, хоть и довольно интересный мир, переставал быть нужным. А эта фурия, демоница в ангельском обличии доводила Гоги до исступления. Если он не видел ее перед собой хоть минуту, то сходил с ума.

Аристарх с Ринкой не спешили. Они медленно шли бок о бок, рассматривая все вокруг. То есть Ринка радовалась возвращению, а Верховный любовался Ринкой. Ее огненными прядями, ее смущенной и мечтательной полуулыбкой, когда она ловила его взгляды, и Аристарх медленно, но верно влюблялся еще сильнее.

А еще демон мечтал. О том, как сейчас они доберутся до дома, а там он предложит Ринке разделить с ним комнату. Или придумает что-то такое, чтобы эта рыжая была только его. Он замечал взгляды назад, и понимал, что рано или поздно она вернется обратно, в отличие от принцессы. А уж из дворца он ее никак не достанет, ибо магии в его рогах и вовсе не осталось. Может быть, они со временем подзарядятся или отрастут, но Ринка в любой момент может от него улизнуть.

Аристарх занервничал, закашлялся, представив себе свое одиночество, и замедлил шаг.

- Что-то случилось? – обеспокоенно произнесла Ринка и осторожно тронула демона за плечо, отчего Аристарх чуть не поперхнулся.

В тот же момент принцесса наконец-таки забралась на холм, да там и замерла, открыв рот, совсем не по-монарши. Потом прижала руку к сердечку, да так и стояла, пока их не настигли все участники процессии.

Перед ними открывался шикарный вид – озеро, небольшие кустарники у воды, чуть поодаль – лиственный лес, а посреди всего этого безобразия – избушка. С заросшей мхом крышей, с дверью, которая скрипела на ветру так сильно, что было слышно даже на холме. И со стенами, которые наполовину вросли в землю да покосились куда-то вбок.

Лаура единожды всхлипнула, обернулась в сторону дворца и у нее сжались кулачки. Эта избушка – вовсе не то, что она ожидала увидеть.

- Ну, папенька! – зло сказала она и отвернулась, больше ничего не говоря. Гордо задрав подбородок, она устремилась вперед – обхаживать новое жилище.

Гоги только восхищенно вздохнул. Уж он-то, зная характер принцессы, удивился, когда она повела себя совсем по-новому. Не капризно, без истерик и упреков. А приняла свою судьбу как данность.

Ринка же порыва Гоги не разделяла. Уж она-то отлично представляла масштабы проблемы. А потому двинулась следом неохотно – как дочь кухарки, ее страшило осознание того, сколько здесь предстоит всего отмыть и отремонтировать.

Один Аристарх шагал весело, представив, что избушка-то маленькая, а значит, им всем нужно в ней как-то разместиться. И в его мечтах Ринка выглядела куда более досягаемой теперь.

Ровно через двадцать минут воины опустили свои сундуки на землю и, сердечно распрощавшись, поспешили оставить новых жильцов наедине с их проблемами.

- Да-а-а уж, - горько простонала Ринка, покосившись на дверь, которая держалась на одной петле.

- И не говори, - прошептала принцесса, поглядывая на выбитое окно.

- Гад этот ваш король! – с чувством произнес Аристарх, наблюдая за тем, как избушку встряхнуло, и рядом с ними на землю упала дверь.

- Еще какой, - простонал Гоги, силясь в одиночку поднять один из сундуков.

- Ну, ничего, - зло произнесла принцесса. – Он еще об этом си-и-льно пожалеет, - и осторожно направилась внутрь – проводить инспекцию имущества. Пусть это имущество было только на словах.