Как бы Дьюи не хотелось, чтобы Питер не участвовал в игре, принёсшей ему в восемьдесят седьмом настоящие страдания, он понимал, что запрещать не вправе. В конце концов, Питер – не он, и не дядя Генри, ему не обязаны грозить те же неприятности, что случились с ними, когда брат решил осуществить свой «гениальный план».

Дьюи спустился и сообщилв Сью, что сегодня ужин пройдёт без сына. Сьюзи запаниковала: как это – её сын останется голодным, но Дьюи, как и просил Питер, успокоил её, заверив, что парень достаточно взрослый, чтобы решать самому, хочет он есть или нет.

– Он отправился на «игру», Сью. Знаешь, ведь я тоже был таким.

– Знаю-знаю, твои хэллоунские истории. Я уже десять лет их слушаю, хоть в этот год избавь меня от них, любимый.

– Нет проблем, сеньора. Слушай, Сью, я тут подумал, а может, мы сегодня забудем о раздаче конфет и займемся чем-нибудь более приятным? Похоже, сегодня звёзды на нашей стороне, – подмигнул ей Дьюи.

–Может-может. Но сначала ужин, иначе выходит, что я зря корячилась полдня на кухне.

– Само собой, я, между прочим, очень голоден, – сказано это было вяло, потому что Дьюи вспомнил…

«Майки Датс» – имя это ворвалось в подкорку так неожиданно. Четырнадцатый Хэллоуин для него, пятнадцатый для Генри и шестнадцатый для Майки Датса. Неужто все было зловеще предопределено с того самого момента, как Генри решил стать «конфетным королём»?

Их трио бегом покинуло задний двор заброшенного дома на Джорджстрит, следуя за Генри Андерсоном. Сегодня он их вёл, был их вожаком.

– Помнишь, Дью, я тебе говорил, что у меня есть план? – спросил Генри, обращаясь к брату, Билли-Бобби Стокс его не заботил.

– Ещё бы. Ты весь месяц об этом твердил, Генри. Ещё бы я не знал этого… – остаток фразы Дьюи сказал себе под нос, чувствуя недоброе из-за горячечного блеска во взгляде старшего брата.

– Сегодня мы оберём всего лишь одного мальчишку, но этого нам хватит, чтобы победить. Как тебе такой план?!

– Всего одного? – вмешался в разговор Бобби-Билли.

– Да, всего одного. Того, кому конфет дают всегда в два раза больше, – Генри криво ухмыльнулся, а Дьюи почувствовал, как холодок пробежал по спине. Таким он брата видел впервые. Готовый на всё, чтобы достичь своей цели – горы конфет впридачу к славе среди кучки подростков.

Бобби-Билли плохо знал Генри и продолжил расспросы:

– А кто он? Сынок владельца конфетной фабрики? На криминал подписываться я не буду, ребята, – заржал он.

– Да заткнись ты! Ей-богу, ещё одно слово, и я тебе накостыляю! – проревел Генри. До Бобби-Билли дошло, что атмосфера похода будет далеко не дружественная. Он последовал совету и заткнулся.

С Джорджстрит ребята вышли на Мейнстрит, откуда нужно было идти ещё каких-то пять минут до их района. Генри чуть ли не бежал и, оборачиваясь, грозным взглядом подгонял остальных за собой. «Быстрее-быстрее, сволочи, – словно говорил он. – Быстрее, а не то я вас прикончу, и даже тебя, братец, не пожалею». Когда они добрались, Генри резко свернул в кусты и, присев на жёлто-красный ковер листвы, стал копаться в своём рюкзаке. Дьюи ещё перед выходом из дома заметил, что брат взял его с собой, и счёл это частью плана, и, как оказалось, был прав. Из рюкзака Генри достал три уродливые маски клыкастых зелёных чудищ, напоминавших отвратительных гоблинов. Даже держать в руках их было противно – не то, что надевать на лицо!

– Генри, зачем нам маски? Разве смысл не том, что пираты «вне системы», ты же говорил нам, что не нужно наряжаться.

– Так, Дью! Ты тоже решил меня подставать, как этот парень? – махнул Генри головой в сторону третьего участника. – Просто надень эту маску. Если ты, конечно, боишься, то иди домой, я тебя не держу, но потом даже не проси конфет.