– Я думаю, деда, это был ангел, – после вдумчивой паузы авторитетно заявила Натка. В свои шесть лет она знала об ангелах практически всё. – Только какой-то неправильный. Крыльев же у него не было? Ну вот! И потом… что же он дрался? Ангелы больно не делают!

– Чтобы спасти, иногда приходится делать больно, – улыбнулся ей Сергей Иванович и привычным движением провел пальцем по длинному шраму от виска к подбородку.

– Ната, пирожка с яблоком хочешь? – донеслось из открытой двери, перекрывая возбужденный говор за стеной, и шарканье ног, и приветственные возгласы в холле.

– Хочу! – закричала в ответ девочка и спрыгнула с колен деда так резво, что тот, оглушенный, только крякнул от ощутимого пинка острым локтем. – Иду, бабуль!

Сергей Иванович посидел еще немного в тишине кабинета, задумчиво поглаживая шрам и прислушиваясь к праздничной суете в доме. Потом встал и вышел к гостям. Большая семья отмечала сегодня его семьдесят пятый день рождения.

Начинающий автор в жанре мистики, фэнтези и фантастики. Имеются публикации в нескольких фантастических сборниках.

Йольские дни – время темноты и холода. Солнце едва успевает вспыхнуть над горизонтом, как вновь наступает ночь. Деревья обрастают белым инеем, чёрную землю покрывает снег, дыхание разлетается ледяным туманом. В эти дни люди стараются не выходить на улицу – того и гляди, наткнёшься на кого-нибудь из духов зимы.

Но Хинрику в тепле не отсидеться. Тётка Сиг, старая ведьма, ни за что не позволит. Да и не родня она ему вовсе, берёт на воспитание мальчишек из бедных семей, но те надолго у неё не задерживаются. Говорит, сбежали бездельники, не желали работать! Да только Хинрик уверен: извела! Замучила!

Сказать по правде, Хинрик делами себя не утруждал. Утром удрал с мальчишками на замёрзшее озеро покидаться снежками. Поглядел, как на краю леса украсили Йольское дерево – красные фигурки фей заманчиво блестели на ветках, но трогать их не стоило, иначе жди неприятностей. Едва успел проголодаться, а тут и солнце зашло. Хочешь не хочешь, нужно возвращаться домой. Эх, раскричится старая Сиг… Так оно и вышло.

– Лентяй! Лодырь! Воды не принёс! Пол не вымел! А в лес сходил? – бушевала старуха. – Ещё до снега обещал! Сколько дней прошло? Как теперь? Хозяйки придут купить остролист и омелу, а их нет! Бездельник, ох и доберётся до тебя…

Кто доберётся – Хинрик не услышал. Схватил мешок и, на ходу натягивая шапку, понёсся в сторону леса. И как он забыл про омелу? По снегу-то, поди, до старого дуба не дойти…

Во дворе встретился Ульвар, второй воспитанник тётки Сиг. Он мог бы стать Хинрику лучшим другом, но был старше и относился к мальчику снисходительно, как к маленькому, хоть и дружелюбно.

Ульвар прислушался:

– Чего это Сиг разбушевалась? Опять бездельничал? Кем пугает? – улыбнулся он, потрепав Хинрика по голове.

– Не знаю, – буркнул мальчик. – Крампусом, Грюлой, а может, всеми Йоласвейнарами сразу… А всё равно, она сама страшней их всех. Пойду искать омелу… Пусть хоть весь дом обвесит.

Ульвар усмехнулся.

– На вот, – он протянул мальчику пирог, завёрнутый в полотенце. – Перекусишь по дороге. Сам виноват, дотянул до последнего. Беги, может успеешь. Помнишь ведь, кто приходит за лентяями?

Хинрик пирог взял, хоть и поморщился. Обзывает лентяем, а сам-то – работал? Поди, опять к невесте ходил! Полотенце вон какое вышитое, не наше!

Сумерки быстро сменила темнота. Снег в лесу оказался глубоким, идти стало сложно. Хорошо хоть луна сегодня вышла круглая и яркая, в её голубоватом свете мальчик легко находил знакомую дорогу. Тени деревьев, покачивающихся на ветру, скрип веток, хруст снега под ногами (его или чьими-то ещё?) пугали, ледяными пальцами стискивали грудь. Сердце билось часто, зубы стучали от холода и страха. Хинрик поминутно оглядывался, всматривался в темноту. Как только увидел старый дуб, приободрился. Выдохнув, он открыл мешок и стал обрывать вросшие в тёмную кору пучки омелы, благо висели они низко. Рвать приходилось осторожно, холод сделал листья хрупкими, хотя они оставались такими же ярко-зелёными. Так просто это растение не убить.