– То есть вы хотите сказать, что мы вдвоём перебили кучу народа? – удивился я.

– Совершенно верно. Только почему вдвоём – в доме уже было трое ваших, потом к ним присоединились ещё пятеро. Неполным десятком вы и устроили резню. Горожане храбро защищались, но не смогли дать полноценный отпор профессиональным наёмникам. Тем не менее, шестерых вы потеряли. Что, разве не так? – посчитав, что уел меня, толстяк довольно откинулся на спинку кресла.

– А разрушения в доме? Развороченный пол? Стены, перекрытия… – стал перечислять я, надеясь, что здравый смысл и логика возобладают на этом судилище.

Иначе…

Логика, как выяснилось, тут и не ночевала. Нас хотели по-быстрому засудить, и никакие доводы во внимание не принимались. Если бы я понял это сразу, то не стал бы распинаться перед троицей свиней, изображавших пародию на правосудие.

– Вы протащили с собой взрывчатку. Очевидно, охрана у ворот плохо вас досмотрела. Мы поставим это на вид начальнику городской стражи, – велеречиво изрекли в ответ.

Даже стражники не смогли удержать удивления, но оно моментально исчезло после того, как главсвин метнул в их сторону тяжёлый многообещающий взгляд.

– Погодите, вы это серьёзно? – не веря ушам, спросил я.

– Серьёзней некуда. Речь идёт о гибели без малого тридцати человек. Мы ещё не произвели точные расчёте и не извлекли все трупы. Пусть не все из них были благопристойными горожанами, но их смерть – ваших рук дело. Пора бы вам смириться и признать неоспоримые факты.

Я вспыхнул как порох.

– Не лгите! Всё было не так. Этот погром устроили колдуны. Их были двое. Они убивали и разрушали, – закричал я, чувствуя как щёки краснеют от гнева.

Меня бесил откровенный беспредел и фарс, творившийся на моих глазах. От этого я закипал всё сильнее и сильнее, не понимая, что любые попытки пролить свет на истину обречены. Никого не интересовало как было на самом деле. Я мог бы порваться хоть на британский флаг, но ничего бы не доказал.

Прекрасно понимавший что к чему Ларт, в отличие от меня молчал, считая ниже своего достоинства пускаться в пересуды.

И всё же моя горячность задела судью.

– Прекрасно, молодой человек, – «их милость» уставилась на меня в упор. – Позвольте полюбопытствовать, куда же потом делись эти колдуны? Мы устроили тщательный обыск и не обнаружили их следов.

– Одного я убил, а второй удрал. Очевидно, воспользовался магией, – выпалил я, нисколько не задумываясь как это прозвучит.

Тем более я говорил правду, только правду и ничего, кроме неё.

Но мою правду подняли на смех.

– Ты?! Убил?! – сначала улыбнулся толстяк, а потом, не выдержав, схватился за бока и принялся от души хохотать, сотрясаясь всем телом.

Его веселье передалось остальным в этой комнате, кроме меня и Ларта. Безумный смех длился минуту, не меньше.

Успокоившись, жиртрес повернулся сначала к одному своему коллеге, затем к другому:

– Господа, лично мне всё ясно. У вас имеются вопросы к подсудимым?

Толстяки отрицательно помотали головами.

– Прекрасно. Тогда я выношу приговор обоим наёмникам. Вздёрнуть мерзавцев! Стража, уберите их отсюда.

– Сволочи! – в бешенстве прокричал я, вырываясь вперёд, но далеко продвинуться мне не дали. Эти стражники мух не ловили. Я сразу схлопотал по голове прикладом. Сознание не потерял, но в башке всё помутилось, глаза застила кровавая пелена.

Нас выволокли в тюремный двор, зачем-то разули, поставили босыми ногами на длинную скамью. Палач накинул на головы намыленную верёвку.

Я выяснил главное: обычай спрашивать последнее желание здесь отсутствовал, и, когда меня вздёрнут, некому будет предложить такое «ноухау».