Дела. Политика. Митинги. Светские приемы. Тут не до свиданий с проблемным подростком.

А руководство умело подавлять мятеж юных бунтарей – наряды вне очереди, дополнительные физнагрузки и жесткие спарринги во время занятий. Здесь не жалели, ибо жалость могла обернуться смертью в бою.

Кадетов муштровали, готовя и к пилотированию, и к командованию, и к разведке, и к дипломатии. Выпускники Академии Бореа были элитой военных сил Союза. Поэтому уже с семнадцати лет кадетов курсами снимали с занятий по сигналу тревоги и кидали в наступление – будущий командир должен не понаслышке знать, что такое реальные боевые условия. Из-за этого учебная программа длилась на несколько лет дольше, чем в училище, выпускники которого имели за плечами только голую теорию. По этой причине пилоты с летной картой, выданной училищем, не могли дослужиться выше прапорщика.

Время шло, политическая карьера отца требовала выхода в свет всем семейным составом, и Браен очень редко, но все же бывал дома. Хотя для всех окружающих семейство Дранго являлось образцовым.

Дранго-старший позиционировал себя поборником семейных ценностей, верности и чести. Будто нарочно, в противовес отцу сын стал заводилой самых разгульных вечеринок. Браен менял женщин так же легко, как перелистывал вирт-окна на поляризационном экране, участвовал в нелегальных гонках. Благо стипендия, выделяемая академией, была более чем щедрой и позволяла такие вольности.

Иногда Браен задавал себе вопрос: «Когда я перестал оглядываться на отца и делать все, чтобы вылететь из академии?» И не находил точного ответа. Просто однажды утром он проснулся и понял, что по-настоящему не нужен своей семье. Ни плохим, ни хорошим. Что он в этом мире один. К тому же еще и спеленатый, как смирительной рубашкой, репутацией и положением своего отца.

Тогда-то Браен и решил, что стать лучшим на курсе, лучшим в выпуске – это возможность выйти из тени Дранго-старшего, возможность самому решать свою судьбу. И сейчас он точно знал, чего хочет.

Гонка все испортила. Теперь, чтобы стать помощником капитана на «Элкалае» придеться начинать все с нуля. Браен хмыкнул, вспоминая еще одно недавнее свое поражение. Захотелось расслабиться, отвлечься после гонки… И надо же было из всех девиц выбрать ту крошку, зажигавшую в центре танцпола. Осечек с женщинами у него до этого не случалось. Но алкоголь притупил бдительность, и вот результат – его провели, как ребенка.

Но зачем той малышке понадобилось выставлять его полным идиотом?

Конечно, потом, в компании друзей, Браен в красках расписал, как догнал эту крошку и что с ней сделал. Так сказать, выдал отредактированную версию забега с цитатами из Камасутры.

Решительно выдохнув и отринув ненужные воспоминания, Браен открыл папку, которую вручил ему Гринко, и замер. На первой же странице с голограммы на него смотрела малышка, что так мастерски раздела его на сцене.

Знаешь, к тебе обращаюсь

Не с укором, не с просьбой —

С вопросом:

О чем солнце мечтает,

Когда в ночном небе звезды?

Сколько дорог пройдем мы,

Прежде чем стать собою?

Кем быть важнее,

Другом или героем?

На миллион вопросов

Ни одного ответа…

А в небе яркие звезды

Под ними мчится планета…

Тэри Ли

В белом, чуть коротковатом кителе, прихрамывая, капитан «Элколая» шагал по периметру ходовой рубки и пристально меня рассматривал.

– Вы и есть тот самый кадет училища, которого откомандировали для прохождения стажировки? Интересно…

Убеленные сединой виски, спина – настолько прямая, что ее можно использовать вместо отвеса, внимательный прищур карих глаз – капитан линкора производил впечатление умного, выдержанного человека. Но сейчас он выглядел слегка растерянным.