Ноль эмоций.

Эй, чувак, ну имей ты совесть. Я жить хочу. И хочу, чтобы мотор прослужил мне как минимум до восьмидесяти.

— Моя бывшая замуж выходит, – перехожу к главному.

Борис (вон, бейджик торчит) переводит на меня пустые глаза и вместо ответа забирает рюмку. Методично наполняет и возвращает обратно. Снова берётся за тряпочку.

В кино как-то это иначе всё. Там они дружелюбны, хлопают тебя по плечу и вселяют желание жить. И в кино женщины борятся за молодых миллионеров, а не бросают их ради вшивых тренеров. Видимо, я существую по какому-то не такому сценарию.

Набрать, что ли, Дэну? Одному так и спиться недолго.

Достаю телефон, и он тут же вибрирует у меня в руках. От высветившегося номера становится слегка нехорошо. Имя не определилось, ведь этот номер я удалил ещё год назад, но цифры помню наизусть.

Одиннадцать вечера, какого хрена ей от меня надо? В этот час, да и вообще.

Наверное, надо было проигнорировать – ну что нового мы можем сказать друг другу? Но разбавленные 70° во мне решают ответить...

— Здравствуй, Илья. Прости, что поздно звоню... – бывшая на секунду зависает, словно обдумывая, что сказать дальше. Такая знакомая её "коронка". – Я не сильно тебя отвлекаю? Слышу, что ты не дома.

Прошёл ровно год, а долбаное сердце всё равно отзывается неверным ритмом на тембр её голоса. Фригидная, не фригидная, любила, нет – своим-то чувствам не прикажешь.

Но главное – это хорошая мина, верно?

— Не дома. Но занят. Что ты хотела?

— Я хотела узнать, ты придёшь на нашу с Антоном свадьбу? Я отправила тебе два пригласительных.

— Серьёзно? Не видел, – опрокидываю любезно предоставленную раннее бездушным барменом стопку и жестом прошу повторить. – Не знал, что ты замуж выходишь.

Хреново блефуешь, Шторм. Не перебарщивай.

— Да, мы вот... решили, – вздыхает. Несколько секунд молчит. – Так ты придёшь? Можешь взять с собой какую-нибудь подружку. Ты же... не одинок?

— Нет, – выходит уверенно и твёрдо. – И у нас с ней всё очень серьёзно.

Что, блин?

— М. Рада за тебя. Правда, рада, – снова замолкает, и когда уже кажется, что на этом разговор завершён, её словно прорывает: – Как-то у нас с тобой всё слишком быстро получилось. Ну, и со свадьбой... и потом вот с разводом. Я на эмоциях жутких была, почему-то была уверена, что всё делаю правильно. Ты часто отсутствовал, я маялась от скуки, да и подруги наперебой говорили, что ты точно изменяешь мне там в своих нескончаемых командировках...

Эй, что происходит? Какого хрена? Остановись, не надо!

Стоп!

— ...я ревновала тебя. Да, не показывала этого, я вообще мало чего показывала в браке, только вот потом, когда мы расстались, поняла, что...

— Прости, я занят. Я поищу твои пригласительные, – обрываю вызов и, бросив на стойку телефон, опираюсь ладонями о столешницу, словно ища точку опоры.

Что, мать твою, она такое несла?

Зачем вот эти откровения год спустя? С целью сделать мне ещё хреновее? Я только отпустил её, как эта свадьба нарисовалась. Беременность её. А она точно беременна, без вариантов. Теперь вот эти ночные излияния как снег на голову.

Надо было, наверное, высказать ей всё, что я думаю о ней с этим её лживым интервью "Сплетнику". Но если бы я ей это высказал, то боюсь, не смог бы остановиться и ляпнул ещё чего лишнее. То, что знать ей не обязательно.

Да и вообще, я же "не знал", что она замуж выходит. Стало быть никакого "Сплетника" не видел.

— Ещё, – бросаю бармену, и тот словно послушай робот хватается за бутылку.

Она говорила это всё таким тоном, словно... жалеет о содеянном.

Да, именно так – жалеет. А если она жалеет, то...