Потом сквозь облегчение пробилась некая мысль.
– Тэк. Тэк-с… А как выглядела та девушка? Которая с лужайки вбежала?
– Судя по описанию, сэр, невысокая, стройненькая. У нее вздернутый носик и черные глаза.
– О Господи! – Уоддингтон спрыгнул с дивана и, несмотря на гудящие от боли ноги, резво кинулся через холл. Вбежав в столовую, он включил свет и метнулся к столу с подарками. На первый взгляд все они лежали на месте. Но второй взгляд открыл, что подозрения его оправдались.
Футляр с жемчужным ожерельем исчез без следа!
Глава XIII
Один из наиболее благотворных даров, каким наделен человек, – это способность усматривать светлую сторону в любой беде. До настоящего момента Сигсби этим даром ни разу не воспользовался. Однако – возможно, в силу того, что он только что ублажил душу целебной выпивкой, – он вдруг с прозрачной четкостью понял: а ведь исчезновение фальшивого ожерелья – это для него, пожалуй, самое лучшее.
Он не собирался разрешать молодой помощнице использовать ожерелье в своих целях, но раз уж так случилось, из-за чего, собственно, переживать? Главное – ожерелье исчезло. Если смотреть в корень – произошло именно то, что и было его целью с самого начала.
Сейчас, когда суматоха улеглась, при нем остались триста долларов наличными, и, следовательно, он сможет, если все-таки разыщет того полисмена и полисмен еще не прослышал про новость…
На этом месте раздумья Уоддингтона внезапно оборвались, и он испустил пронзительный крик. Перед его глазами огненными буквами начерталось одно слово: «ГАЛЛАХЕР».
Все поплыло у него перед глазами. Галлахер! Ну конечно же! Так его и зовут! Не Малкэхи! И не Гаррити! И даже не Мэрфи. А Галлахер!
Как и многие достойные люди до него, Сигсби не на шутку разозлился на слабоумие, с каким вела себя его память. Ну с какой такой стати она взяла да подсунула ему разных там Малкэхи и Гаррити, да еще и Мэрфи в придачу? Ведь он же просил сообщить про Галлахера! Сколько времени пропало впустую!
Однако еще не поздно. Он сейчас же снова отправится в Нью-Йорк и возобновит поиски. К тому же судьба подкидывает ему замечательный предлог для поездки. Когда у хладнокровного, ясномыслящего человека крадут жемчужное ожерелье, он непременно должен с первым же поездом ехать в Нью-Йорк и изложить факты в полицейском управлении.
– Все очень даже неплохо, – поведал Уоддингтон своей бессмертной душе и на деревянных ногах, но с легким сердцем, заковылял к будуару.
Когда он открыл дверь, до ушей его донеслись голоса, оборвавшиеся при его появлении. Миссис Уоддингтон раздраженно оглянулась на мужа.
– Где ты пропадал, хотела бы я знать?
К такому вопросу Сигсби был готов.
– Гулял. Такая, знаешь, долгая загородная прогулка. Я был потрясен, удивлен и огорошен этой кошмарной сценой. Дом буквально душил меня. Я отправился на долгую загородную прогулку. Только что вернулся. Нет, какая беда! Феррис утверждает, что в Брэнгмарли-Холле ничего такого ни за что бы не случилось!
Молли, с покрасневшими глазами и с мятежной складкой у губ, подала голос.
– А вот я не сомневаюсь, что этому есть объяснение!
– Фе! – произнесла миссис Уоддингтон.
– Есть! Я знаю!
– Тогда отчего же твой драгоценный Финч не соизволил его дать?
– Растерялся очень.
– Еще бы!
– Я уверена, произошла какая-то ошибка.
– Да, правильно, – вступил Уоддингтон и успокаивающе похлопал дочку по руке. – Все было подстроено.
– Пожалуйста, Сигсби, говори разумно.
– Я и говорю разумно.
– Это тебе так кажется. Но ни один человек, кроме слабоумных, не назовет твои слова разумными.