– Источник в любом случае должен быть старым. Додо называют Raphus cucullatus уже довольно давно.

Внимательно изучив лицо Мэгги, которое, что примечательно, стало выглядеть заметно лучше, Кармайн решил задержаться еще на пару вопросов. Какая удивительная женщина!

– Didus ineptus или Raphus cucullatus – и то и другое довольно странные имена для насильника. Я имею в виду сам выбор птицы додо.

– Согласна, – с готовностью откликнулась Мэгги. – В поисках ответа я систематизировала в уме все свои знания о птицах, но так ничего и не поняла. Додо были именно такими, какими их считали, – они были до безобразия глупы. Все животные склонны доверять человеку при первой встрече, но довольно быстро они выучиваются убегать, прятаться и защищаться – основа выживания видов. Но только не додо! Эти птицы попросту были съедены или истреблены.

– На Маскаренских островах, верно?

– Да.

– Значит, он называет себя невероятным глупцом. Но почему он думает, что невероятно глуп?

– Не меня спрашивайте. Я – всего лишь физиолог, специализирующийся на птицах, – сухо ответила она.

– Еще один вопрос: во что он был одет?

– Черный шелковый капюшон на голове, и больше ничего.

– Хотите сказать, он был голым? – В голосе Кармайна слышалось недоверие.

– И не просто голым. Нигде ни единого волоска, даже вокруг гениталий, и совершенно идеальная кожа: никаких родинок, пятен, бородавок, веснушек или шрамов.

– Совсем ничего?

– Я ничего не смогла увидеть. И это каким-то образом делало его вид особенно неприличным. Он насиловал меня четко каждый час, а каждый акт длился полчаса. В промежутках он читал книгу.

– Вы видели название книги?

– Нет, но это – моя книга. На корешке я видела свои инициалы – она была без обложки. Я всегда снимаю обложки.

– Какой у него голос?

– Он не говорил. Даже не прокашлялся ни разу.

– Тогда откуда вы знаете его имя?

– Оно было на записке с предостережением: я не должна никому ничего говорить, иначе он убьет меня. А в конце подпись – Didus ineptus.

– Записка по-прежнему в вашей квартире?

– Сомневаюсь. Для этого он вел себя слишком организованно.

– Скажите, он достиг оргазма? Можете не отвечать, если не хотите.

Мэгги поморщилась.

– Как отвратительно! Я не знаю, капитан. Честно. Он вообще никаких звуков не издавал. Насколько я поняла, здешние врачи не нашли никаких следов спермы. Я… – женщина сильно покраснела, – я безумно хотела в туалет, когда вошла домой. И тут он меня связал, а потом оттащил в ванную, стянул трусы и усадил на унитаз, словно знал, что мне нужно.

– Что-нибудь еще, мисс Драммонд?

– Он был уже у меня дома, когда я вошла, и набросился на меня. Я сопротивлялась, но безрезультатно. Он вымотал меня. А когда набросил на шею веревку, то я вообще не могла бороться. Ужасно!

– Судя по вашему рассказу Додо – будем так его называть – уже некоторое время следил за вами, прежде чем предпринять активные действия. Он знал ваши привычки, даже то, что вам понадобится пойти в туалет.

Кармайн встал.

– Мисс Драммонд, – сказал он, адресуя женщине улыбку, – мои английские коллеги назвали бы вас – «молоток». И это высшая похвала из их уст! Попробуйте отдохнуть и не беспокойтесь об аноксии головного мозга. С вашей головой все в порядке, можно только позавидовать столь ясному уму.

Поговорив еще немного с Мэгги – она была полна решимости рассказать ему обо всем, что лишь доказывало наличие у нее хорошей памяти и недюжинного ума, – Кармайн ушел из больницы в скверном настроении. Его согревала только одна мысль: Додо выбрал жертву, которая готова продолжить борьбу и после случившегося. Мэгги Драммонд будет со всем пылом свидетельствовать против него в суде. Но она не может быть первой жертвой Додо – слишком точны и выверены его действия. Сколько их было, чересчур напуганных, чтобы заявить в полицию? И что же это за имя для насильника – Додо! Почему он его выбрал?