– У-гу, – киваю.

Опять недолгое молчание.

– Когда вы позвонили, я переживала кое-что, связанное с нашей семьей, и была очень взвинчена. Боюсь, что перенесла свое раздражение на вас.

– Извинения приняты, – сказала я ей. – Что-нибудь еще?

– Вы сказали, что у вас есть некое письмо, возможно, важное, содержащее черную карточку, так? Понимаете, эта карточка должна была быть в бумагах моего отца, но после вашего звонка я проверила: ее там нет. По-видимому, вы ее нашли…

– Ну-да, и последовала вашему совету.

– Простите?

– Я отослала ее по почте в полицейское управление Бристоля. Вам следует к ним обратиться…

– Лгунья. – Вот так-то: вновь в голосе ее зазвучал рык.

– По голосу судя, вы опять взвинчиваетесь, – отозвалась я беззаботно. – Каждый справляется с горем по-своему. Не трудитесь опять звонить с извинениями, я вас заранее прощаю…

– Мне известно, что она все еще у вас.

Я хмыкнула:

– Не знаю, чего вы добиваетесь, но это и цирк-то не мой, и обезьянки не мои[17].

– О, будь уверена, цирк это твой. Только попробуй и дальше под ногами путаться. Я из тебя обезьяну сделаю. Сбереги себе кучу времени и избавься от многих бед – перешли мне Майклово письмо. Адрес я тебе дам.

– Окей, – говорю, – дай только карандаш возьму или еще что, чем записать. – Опустила телефон, посчитала до пяти и вновь поднесла его к уху: – Диктуй.

– М. Паррис, Шестая авеню, 89… – Пока она говорит, я вбиваю адрес в интерактивную карту, увеличиваю ее, затем жму на «показать улицу». – Повторите, пожалуйста, сказанное мною, чтоб быть в полной уверенности, что вы записали правильно. – Теперь она старается изо всех сил не проявлять нетерпения.

– Не буду, – возразила я. – На изображении улицы на Шестой авеню нет ничего, кроме складов и гаражей.

– Умной себя считаешь? – рявкнула она. – Мы тоже гуглить умеем. У нас есть номер твоего телефона, и мы знаем, что ты в Лондоне. Хочешь цирка? Что ж, цирк въезжает в город, и когда мы с тобой покончим…

Я дала отбой и отключила телефон. Потом уселась, уставившись на пустой экран и раздумывая, аккумулятор ли мне вынуть или симку пополам разломить, как в кино показывают.

Нет, я должна включить телефон и позвонить в полицию. Еще лучше: отнести это попавшее не по адресу почтовое отправление в ближайший полицейский участок и сделать заявление. Потянулась за конвертом и замерла. «Господин полицейский, я хочу заявить, что мне на телефон позвонила какая-то женщина и угрожала устроить мне цирк».

Сама расхохоталась. Вот и говори тут про безумные речи, когда у тебя рак. Кстати об этом: «Да, господин полицейский, мне сегодня поставили диагноз. Года два, сказали. Да, мне предстоит химия, но пока терапия еще не началась. Боюсь ли я? Если честно, то думаю, что по-настоящему еще не осознала этого. Сочла бы я, что я в шоке? Нет, не совсем. Что принимаю? Ибупрофен и антиоксиданты. Ах, вы имели в виду наркотики…»

И это – если предположить, что они станут так долго возиться со мной.

Я снова взяла карточку. «Клуб Вечности». Номер 47. Взгляд мой упал на листок из гостиничного блокнота:

«Стелла» – 47

СРЕДЫ

18–00

Перевела взгляд на экран ноутбука, просто чтоб убедиться. Ну-да, было почти два часа дня, среда. Может, это было самым безумным дерьмом, какое мне за всю жизнь в голову приходило, но я не могла поверить, будто это все – простое совпадение.

Как и любая другая, я способна с чем-то перемудрить. Большую часть взрослой жизни прожила, анализируя сведения для страховых компаний, пока преждевременно не ушла на пенсию. Первое свое столкновение с раком восприняла как сигнал побудки: вы ж понимаете, время обонять аромат роз. Думаю, с этим я не перемудрила. Вообще-то я бы отметила, что я – дама основательная, но без фанатизма… обычно.