Наташа и Таня не понимали, что происходит. Только что правоохранители готовы были помогать им, а когда появилась реальная зацепка вычислить насильника, их словно бы подменили. Желание искать преступника вмиг отпало.

– Ты кого мне привез, лейтенант? Соображать надо, – донеслось злое из коридора.

Дежурный следователь вернулся, сел за стол. Глаза у него стали бездушные, словно их отлили из бутылочного стекла. Пальцы скомкали чистый лист бумаги, бросили его в урну.

– Значит, так, – холодно произнес он. – Никаких заявлений от вас мы принимать не будем. Ясно выражаюсь? Или пояснить?

– Это как же? – изумилась метаморфозам следака Наташа.

– А вот так. Приличного человека решили оговорить, прошмандовки. Трахались напропалую с кем-то под забором, а потом собрались уважаемого человека на бабки развести, а? Хотите экспертизы? Будет вам экспертиза. Но только покажет она, что тот, на кого вы указываете, и близко не имеет к вам никакого отношения.

– Нас изнасиловали! И сделал это кто-то, кого вы выгородить хотите. Это вам начальство посоветовало или он сам? – возмутилась Наташа. – Вот если бы на нашем месте оказалась ваша дочь, что бы вы сказали?

– Моя дочь по ночам не шляется где попало. А вы – пьяные давалки, сами ноги расставили, может, СПИДом заразить хотели, может, триппером, а сейчас бабла с якобы «насильника» хотите содрать. Пошли вон! Небось сами под него ложились, а теперь подставить решили. Вон отсюда! – Следователь стукнул кулаком по столу так сильно, что ручка подпрыгнула и упала на пол.

– Я этого так не оставлю, – проговорила Наташа. – Я узнаю, кто он такой.

– И не думай, – предупредил следак. – За ложное обвинение, знаешь, сколько полагается? Подумай прежде.

Танька уже сориентировалась и быстренько потащила подругу к выходу.

– Идем отсюда, идем.

– Сержант, выведи их, – гаркнул дежурный следователь.

Сержант с лейтенантом буквально вытолкнули девушек из участка, правда, старые пиджаки отбирать не стали. Наташка тут же стала давить на дверной звонок, укрепленный у стеклянной двери, но дежурный за стойкой на это никак не реагировал.

– Подруга, просто забудь о том, что было. Ничего приятного не вспомнишь. Согласись? Думай о чем-то приятном, – посоветовала Танька так, словно была психоаналитиком. – Ну, нарвались мы на крутого мужика-извращенца, у которого все в этом мире схвачено. Не повезло. Не стоит головой о стену биться, только лоб расшибешь. Чем быстрее забудешь, тем лучше.

– Ты, как хочешь, а я этого так не оставлю, – пообещала Бабарыкина.

Просыпаться с бодуна – редкое «удовольствие», особенно, если ночь перед этим выдалась бурная и, можно сказать, сумасшедшая. Анатолий Бахрушин раскрыл глаза. Во рту было сухо, словно в пустыне. Он сел на огромной, как летное поле, кровати. Голова раскалывалась. Пошарил рукой рядом с собой, жены не оказалось, и только тогда Бахрушин вспомнил, что сам же отправил ее в Москву.

– Блин, – проговорил он абсолютно ничего не значащее слово, умудрившись вложить в него максимум отвращения.

Грязный, выпачканный в озерном иле костюм валялся на полу.

– Ну и хер с ним.

Вчерашнее припоминалось смутно и отрывочно. Словно выхваченные вспышками стробоскопа из темноты, в памяти появлялись картинки. Ночное шоссе, свет фар прорезает ночную темноту.

В руке бутылка вискаря. Пустая бутылка летит в распахнутое окно лимузина и разлетается шрапнелью, ударившись о дорожные ограждения…

Брюнетка стоит на коленях, а он бьет ее с оттяжкой по лицу.

Вокруг вода, девушка извивается в его руках, не может поднять голову, задыхается…