Мы находим пакет с замороженными сырниками, и я даже почти с первого раза разбираюсь с навороченной электрической плитой. После завтрака накатывает жуткая усталость — результат ночи в машине.

— Мама, ляжешь со мной? — просит Ромка. — Я один ещё не привык.

— Конечно, зайчик.

Пока я мою и убираю посуду, Рома бежит в свою новую комнату и расставляет на столе и книжной полке своих любимых динозавров.

Зашторив окна, я ложусь рядом с ним, и мы оба выключаемся, как лампочки.

— Мам, как думаешь, папа уже пришёл? — будит меня Ромка через два часа.

Мне проснуться труднее, чем ему, но я всё же продираю глаза. Смотрю на часы на руке — почти час дня. Дневной сон Ромы сегодня сдвинулся, к вечеру устанет. Надо будет его пораньше уложить вечером.

— Сейчас выясним, Ромашка.

Мы выходим из его комнаты и спускаемся снова на кухню. Если Нажинский дома, то я понятия не имею, как с ним себя вести и о чём говорить. Но нам придётся поговорить, потому что не собирался же он просто привезти нас и оставить в квартире, как зверушек в клетке.

Но вместо Нажинского мы обнаруживаем на кухне женщину лет пятидесяти.

Мать Нажинского?

Ромка прячется за меня и сжимает мою руку, когда женщина поворачивается к нам и улыбается.

— Здравствуйте, Соня, — говорит она. — Привет, малыш.

— Добрый день, — киваю я.

— Меня зовут Людмила Васильевна, я домработница Ярослава Юрьевича, он меня предупредил, что теперь будет жить не один.

Ну конечно, домработница. Стоило понимать, что вряд ли Нажинский сам пылесосит, моет и натирает свою квартиру. Такая площадь и такой порядок требуют постоянной работы, ему бы и в офис было некогда ездить.

— Я вам тут обед приготовила. Любите тыквенный суп с фрикадельками? — улыбается Людмила Васильевна.

— Я люблю тыкву, но суп не пробовал, — высовывается из-за меня Ромка.

Людмила Васильевна выглядит милой и приветливой, она не вызывает у меня неприятных ощущений или недоверия.

— Ну вот как раз попробуешь, — она кивает ему, приглашая усаживаться за стол.

Ромка ведёт себя уже смелее. Лично представляется, хотя, думаю, домработница и так в курсе, как его зовут.

Он взбирается на стул, я тоже присаживаюсь рядом. Наблюдаю, как Людмила Васильевна из красивой кастрюли из нержавейки с большими ручками наливает в тарелку яркий оранжевый суп и ставит его перед Ромой.

— Держи, малыш, приятного аппетита.

— Спасибо! — Ромка откусывает хлеб, а потом осторожно пробует немного супа.

Видимо, ему нравится, потому что потом ложка так и мелькает.

— А вы, София, хотите есть? Тоже суп или, может, мясо и салат? Или могу приготовить, что предпочитаете.

— Мам, попробуй суп, — говорит Рома с полным ртом. — Он очень вкусный.

— Пожалуй, попробую.

Я встаю, чтобы налить себе, но Людмила Васильевна говорит, что сейчас всё подаст на стол.

Признаться, мне совершенно неудобно. Я не принцесса, и не привыкла, чтобы меня обслуживали в элементарных бытовых вещах.

— Вы с нами тоже садитесь, — приглашаю я Людмилу Васильевну.

— Нет, спасибо. У меня ещё много работы.

Пока мы едим, она достаёт из-за одной из скрытых под стену дверей корзину и уходит на второй этаж, сообщив, что собирается сменить постельное бельё в комнатах.

А суп действительно оказывается вкусным, о чём я и говорю Людмиле Васильевна. Она же смущается и искренне радуется, что нам понравилось.

— Ну наконец-то у Ярослава Юрьевича дом оживёт хоть, — говорит, глядя на Ромку. — Детский смех он везде жизнь приносит. А то…. Ой, ладно, пойду дальше работать, — она машет рукой и уходит загружать бельё в стирку.

— Мам, а ночью я уже и один спать могу, мне тут не страшно. Тем более, Рик уже со мной.