— Упала, очень скользко, — приподнимает халатик, показывает заклеенную пластырем коленку, — Я не могла опоздать, Андрей.

— А раньше выйти нельзя было? — поворачиваюсь к ней, доедая плов. Красивая какая, даже в этом халате своем с цветочками. Губы припухшие, глаза блестят, тонкие пальчики халат теребят.

— Раньше автобус на сорок минут, — выдыхает Мирка, и вся сжимается, будто удара ждет.

— На работе можно сидеть, зато у тебя запас по времени будет.

— Да, Андрюша, — опускает глаза, на меня не смотрит.

— Ладно, я сегодня добрый, — улыбаюсь ей и тяну руку, — Иди сюда.

— Нет, — мотает головой, отодвигается дальше.

— Это что за новости? — смотрю сердито, — Ты мне отказать решила? Кого-то другого ублажала?

— Нет, Андрей, у меня никого нет, — смотрит в глаза твердо, не врет.

— Тогда в чем дело?

— Болит у меня все.

— И что, пройдет, — сам тянусь к ней, хватаю за руку и пододвигаю к себе.

— Андрей, ну пожалуйста.

— А ты еще так проси, да, детка, умоляй меня, — забираюсь рукой под халат и сжимаю упругую грудь, кручу сосок.

— Мне больно, Андрей! — вскрикивает Мирка, и я швыряю ее на диван, наваливаюсь сверху.

— Потерпи, я хочу, — выдыхаю ей в шею, кусаю, спускаюсь к груди. Всасываю со всей силой то один сосок, то другой. Рукой проникаю между ног, ввожу сразу два пальца. Трахаю ее пальцами. Поднимаю голову, вижу в уголках глаз крупные слезы, что скатываются по щекам.

— Не нравится тебе секс со мной, да? — раздвигаю с силой ее ноги, как можно шире. Спускаю боксеры и вхожу глубоко, резко. Скриплю зубами от ощущения полного вхождения. Надавливаю на ноги, открывая ее всю и вижу эту красоту, вставляю, вбиваюсь, — Я снова задал тебе вопрос, Мира.

— Нравится, — шепчет она еле слышно, закусывая опухшую губу.

— Не слышу, — как же в ней хорошо, черт, не могу с ней долго. Хотелось бы часами вот так вдалбливаться в нее, но так узко, что кончаю быстро, не то, что с другими.

— Нравится, — громче выдыхает Мирка.

— Хочешь меня?

— Хочу.

— Любишь?

В ответ тишина. Поднимаю голову и смотрю в эти синие глаза, которые сейчас по цвету напоминают грозовое небо.

— Любишь?! — ускоряюсь, делаю короткие, но глубокие толчки. Чувствую, что все, на пике, — Ну!? Говори!

— Я тебя ненавижу! — кричит Мирка, и я кончаю, содрогаясь в таком мощном оргазме, что в голове гудит. Хватаю ее за горло и начинаю душить. Она бьется подо мной, извивается, а я все еще толкаю свою сперму в ее лоно.

6. Глава 5. Мира

Андрей меня чуть не убил в этот раз. Я уже почти потеряла сознание, когда он меня сдернул с дивана и швырнул на пол.

— Ненавидишь?! — орал он, пиная меня ногами по спине и ногам, — Я тебе сейчас покажу, как это, когда ненавидишь.

Я закрыла лицо и голову руками, понимая, что он меня сейчас убьет, но молчать уже просто не могла. Эти постоянные побои, секс, который разрывал меня на части. Все его движения были направлены на то, чтобы причинить мне боль. Лаской - это сношение было назвать трудно. Я действительно ненавижу своего мужа, так, что готова убить его. Сколько раз я представляла, что душу его подушкой во сне, или всаживаю острый длинный нож для разделки мяса. Андрей будто знал, когда я доходила до точки и становился на несколько дней нормальным, точнее просто не замечал меня. Сорваться мог от любого слова, новости, просто движения.

Это началось через неделю после свадьбы, когда мы переехали в квартиру Андрея, которая досталась ему от бабушки. Я занялась уборкой и наведением уюта в нашей квартире, которую считала и своей тоже. Андрей был на работе, а я разбирала высокие шкафы, полные книг и фотоальбомов. На одной из полок стояла небольшая хрустальная ваза и я случайно задела ее тряпкой, когда вытирала пыль. Ваза упала и разбилась о паркетный пол. Хрустальные осколки брызнули во все стороны, прыгая по полу. Мне было жаль старинную вещь, но так получилось, бывает.