Первая половина дня пятницы была распланирована как никогда. Всего три пациента, чётко по времени, с определённым интервалом между ними, чтобы была возможность спокойно помедитировать и попить кофе. Пациента три, зато самые интересные и энергозатратные. Света в прошлый раз справедливо заметила, что на фоне общего потока пациентов, этих я могу и не потянуть.

Всё шло по намеченному плану, первой пришла теперь уже уравновешенная и жизнерадостная дамочка с образованием в сигмовидной кишке, с ней мы хорошо продвинулись к полному удалению злокачественного образования. Когда пациентка вышла из кабинета, заглянул незапланированный пациент. Я уже собирался развалиться в кресле и приступить к глубокой восстановительной медитации.

– Господин лекарь, разрешите спросить? – прозвучала до боли знакомая из прошлой жизни фраза. Как показывала практика, добром это не закончится, обязательно будет какая-то засада.

– Спрашивайте, – устало вздохнул я и неспешно направился в сторону двери.

– Я к вам маму привёз, думал сегодня попасть к вам на приём, а в регистратуре сказали, что на сегодня записи уже нет, – начал тараторить худосочный, похожий на хорька мужчина лет сорока или больше. – Я узнал, где ваш кабинет, подхожу, а тут нет никого, может примете нас?

– Поэтому в коридоре и нет никого, – немного раздражённо ответил я. Опять умники пожаловали, бесит такой подход. – Сегодня у меня тяжёлые пациенты, поэтому приём снят.

– Так и мама у меня тяжёлый пациент, господин лекарь! – опять затараторил человекообразный хорёк. – Вы только посмотрите на неё, она же бледнее простыни!

Я подошёл к двери и выглянул в коридор. На стульчике возле кабинета покачиваясь сидела реально бледная старушенция, отрешённым взглядом вперившись в пространство прямо перед собой. Выглядела она очень нездоровым человеком. Даже язык не поворачивался сказать, чтобы они приехали на приём в понедельник, она просто не доживёт. Можно было бы прямо сейчас отдать её другому лекарю, но я же сердобольный!

– Заводите её в кабинет, – сказал я сопровождающему. – Потом укладывайте на тот стол головой в сторону окна.

– Да, господин лекарь, – заулыбался хорёк и начал кланяться. – Спасибо вам большое! Мы мигом!

Ага, мигом, не тот случай. Если все эти телодвижения – это миг такой, то я комета Галлея. До следующего пациента оставалось полчаса. За это время я должен разобраться с бабушкой, пройти глубокую медитацию и попить кофе. Наверно планам не дано осуществиться.

Когда бабулька заняла нужную позицию на манипуляционном столе, я подошёл поближе и уже собирался провести сканирование. Вид пациентки не внушал здорового оптимизма. Сканирование мне не понравилось ещё больше. Злокачественный рост я увидел практически везде, где только можно: в лёгких, в средостенье, в печени, желудке, брюшной полости, в панкреато-дуоденальной зоне, у корня брыжейки тонкой и толстой кишки, в малом тазу. И вся эта масса ведь продуцирует токсины, которые доводят пациента до ручки. Пытаться сейчас удалить хоть что-то, всё равно что произвести эвтаназию.

Я убрал руку и отошёл на шаг назад, судорожно соображая, что делать. Можно собрать консилиум, но уровень всех наших лекарей я примерно знал и шансов не было ни у кого. А вот один момент стоит попробовать. Я позвонил маме и попросил её срочно прийти.

– Господин лекарь, что-то не так? – спросил похожий на хорька сопровождающий.

– Да всё не так! – в сердцах сказал я и только потом спохватился, не надо показывать свои эмоции, какими бы они ни были. К сожалению, далеко не всегда это идёт на пользу, чаще наоборот.