— Что у тебя здесь?

Пальцами очерчиваю сложный рисунок из сталкивающихся силуэтов, наслаждаясь бархатом. И тем, как она послушно замирает, будто и правда рада моим касаниям. Умелая стерва, да, любая дерзость должна заканчиваться там, где начинается мужская сила. А мои пальцы знают силу.

— Глубже, — шепчу ей приказ.

И она послушно изгибается, шумно выдыхая с возбуждающей затяжкой. Ложбинка пролегает по женской спине, рисунок заостряется и уводит мои пальцы ниже. Обнимаю ее за ягодицы, сминаю податливое горячее тело, и тяну к себе, устроив девицу на своих коленях.

— Хочешь здесь? — она ложится на меня, надавив на грудь и губами нащупав шею. — Любишь, когда смотрят?

— Здесь темно.

— Недостаточно, — ее торг заключает в себя легкие дразнящие поцелуи. — А еще камеры. И я же буду стонать. Я уже едва сдерживаюсь, ты слишком...

— Замолчи, — ловлю ее рот и запечатываю языком.

Вот так. Без лишних мыслей, инстинкты просыпаются и ведут по выверенной тупой тропе. Крепче впиться в мягкой тело и сжимать, утоляя голод. И малышка чертовски правильно двигается, вверх и медленно вниз, надавливая и покачивая бедрами, раз за разом задевая ремень брюк. Она не забывает выдыхать мне в рот обещанными стонами. Чертова стерва знает, всё знает и умеет.

Но она вдруг останавливается. Сжимается, и я успеваю решить, что перешел грань и сделал ей по-настоящему больно, но тоже вижу гостей. Двое мужчин останавливаются на верхней ступеньке ложи, и в высоком мощном брюнете, что стоит ближе, я узнаю Марка. Именно он заставил шлюху сжаться, его пронизывающий взгляд приносит безотчетную тревогу.

Марк качает головой, и девица молниеносно исчезает. Брат же подходит ближе и садится на стол, отшвырнув мою куртку на пол.

— Рассказывай, — говорит он.

Нет, приказывает. Говорит Марк так же, как смотрит. Он, скорее всего, никогда не опускается до угроз, а предельно ясно доносит всё одним своим видом. Самое время оценить иронию, ведь именно такие ребята меня ищут. Хотят убить, если точнее.

— Мне пришлось уехать из города, — начинаю я, из последних сил сохраняя спокойствие и не показывая замешательство, — бежать...

— Это я уже понял. Почему?

— Связался не с теми людьми, — все же я сцепляю руки, локтями облокотившись на колени, тело инстинктивно строит хоть какую-то преграду. — Я должен был перегнать машину, только машину. Под обшивкой оказался товар, я не знал.

— Это тянет на оправдание?

Он не в духе? Или всегда такой?

— Нет.

— И где товар?

— Не знаю.

— Мне нравится твоя привычка ничего не знать.

Внутри зажигается гадкое раздражение. Я не привык к такому, к издевкам и надменному тону по отношению к себе, как и к тому, что исполняю роль последнего недоумка.

— Я бросил машину в области, случайно слетел с трассы, врезался... Машина была в утиль.

— Ты еще и паникер, — кивает Марк.

Брат словно заполняет графы моей анкеты. И дышит чистым холодом.

— Значит, на тебе долг.

— Да. И кровь, — я признаюсь, давая слабину и безотчетно прикрывая глаза, будто можно спрятаться от собственных слов.

Марк поднимается и больше не смотрит в мою сторону, он поворачивается к своему человеку, который всё это время молча стоял в сторонке. Они обмениваются репликами, и охранник вскоре уходит. Марк же возвращается тяжелым взглядом ко мне.

— Твой отец знает?

— Нет. Ни что я натворил, ни что я здесь.

— Отлично, — цедит брат. — Можешь после позвонить ему и сказать, что он отлично тебя воспитал. Только мне теперь разгребать.

— Марк...

— Заткнись! — он вдруг заводится за секунду и обдает яростной волной. — Лучше научись затыкаться прямо сейчас, тебе теперь долго помалкивать.