Потом, жалуясь психологу на равнодушие своих детей, эти мамы фактически признаются в том, как сами нуждаются в любви, поддержке, заботе и по-настоящему теплых отношениях.

Эмоциональная блокада родителей оборачивается неразвитостью эмоциональной сферы у ребенка.

У девятилетнего Сережи неприятности в школе. Ему плохо дается английский, хотя учит его с четырех лет. Ему нанимали репетитора, потратив, как казалось родителям, деньги на верное дело. Трудно представить себе современного человека без знания иностранного языка. Папа у Сережи ученый-микробиолог, часто ездит на международные конференции. Язык давался Сереже нелегко – в четыре года он еще не мог произнести все звуки правильно. Тем не менее было решено не отступать. Конечно, сын отлынивал, плакал, болел, но занятия продолжались. «Ничего, привыкнет. По-английски говорят даже примитивные народы в Африке, а тут мальчик из интеллигентной семьи!»

«Двойки» Сережи довели маму до слез. Однако мальчик, выслушав мамины причитания и жалобы на то, что ей стыдно, что у нее такой тупой сын, надел наушники и врубил музыку. Спокойно и невозмутимо.

Родитель: «Я в отчаянии: очевидно, что с тобой что-то не так. Ты тупой. Иначе ты бы тоже расплакался. Хотя бы от страха быть наказанным».

Ребенок: «Я тоже плакал и умирал от стыда. Кого-нибудь это тронуло и убедило? А теперь мне все равно…»

Когда равнодушие – уже не реакция на отдельные события, людей, а фон внутренней жизни, самые разные стимулы вызывают лишь скуку. Если, пытаясь достучаться до ребенка и вызвать его жалость, мама бурно эмоционирует, говорит о непонятных и далеких от ребенка вещах, он может воспринимать это просто как смену погоды. Ого, сегодня буран! А теперь затишье. Нормальным показателем «градусника» будет 0, а не +36,6. Отсутствие эмоций станет для ребенка идеальным состоянием. И дети учатся нейтрализовать ситуации – уходя в свою комнату, надевая наушники, «отрубаясь» психологически: вроде он здесь, а на самом деле его нет.

Призывая к сочувствию, мы фактически призываем ребенка к нарушению привитых нами же норм отношений. Когда они подрастут, мы можем услышать грубое: «Да вы сами такие – отмороженные!»

Для пятилетней Анечки родители ничего не жалели. Лучшие игрушки, лучшие платьица, лучшие педагоги, танцы, рисование, фигурное катание – все для нее! Логика родителей понятна: создавать развивающую среду для развития ребенка как можно раньше, чтобы не упустить возможность. Папа не раз повторял: «Девочке мало быть красивой! Она должна быть умным, знающим человеком с широким кругозором. Чтобы с ней было приятно поговорить и министру, и профессору, и бизнесмену!» Словом, планы были благородные, а метод воспитания казался верным. Но Анечка вдруг скисла. Раньше в ответ на покупки она реагировала громким смехом, хлопала в ладоши, радовалась – теперь же подолгу смотрела в окно, а получив в подарок очередную куклу, только вздыхала и шла с нею к себе. Просто царевна Несмеяна. Детский психолог подтвердил родительскую гипотезу: «Да, это проблема “принцесс”, апатия как следствие переизбытка хороших впечатлений».

Родитель: «А вот еще кукла, посмотри, какая красивая!»

Ребенок: «Они любят куклы больше меня. Покупают себе, а дарят мне».

Утомить и надоесть могут любые стимулы, даже самые приятные. Как правило, у девочек только одна кукла – любимая. То, что у нее появится еще десяток, ничего не меняет. Любят же не за то, что кукла новая, а потому что привязались и уже оставили у себя «жить» милую, добрую куклу. С нею уже столько раз играли, она как старый друг, всегда была под рукой… Психология потребления как раз подсказывает обратное: машины, квартиры, костюмы и т. п. нужно менять как можно чаще. И мы навязываем эту модель детям. Допустим, вы меняете десятую машину. Испытываете ли вы при этом трепет, какой испытали, покупая первое в жизни авто? А если вам эти машины дарят с радостным видом? Наверное, вы подумаете, что над вами смеются, а то и издеваются.