Встряхиваю головой и отворачиваюсь к окну, стараясь отвлечься на что-то другое. Но я так устала за эти несколько дней в камере, что в какой-то момент выключаюсь. Просыпаюсь от того, что дверь открывается. Разлепляю глаза и вижу перед собой Дамианиса.

– Надеюсь, ты понимаешь, что никакой беготни за тобой по городу я устраивать не буду? – Он стряхивает пепел от сигареты на асфальт, не переставая меня разглядывать. – Ты могла остаться в тюрьме, но выбрала другую участь.

– Быть под тобой? – огрызаюсь и тут же жалею о вырвавшихся словах.

Обычно я не такая смелая и дерзкая, но этот мужчина плохо на меня влияет. На дух не переношу конкуренцию, а здесь не просто она – сейчас я в роли проигравшего и уложена на лопатки.

– Это еще надо заслужить, – снимает с меня Леон розовые очки. – Хочется верить, что ты действительно умная. Немного отдохнешь, и посмотрю, на что ты способна, – произносит с такой интонацией, по которой трудно определить, что именно он собирается проверять. И как.

Циничный мерзавец! Самый настоящий интеграл в человечьем обличье. У меня со школы натянутые отношения с этой темой по математике, и Леон для меня – такой же непонятный и ненавистный, как интегралы. Вроде от зубов отскакивает определение, формулу наизусть знаешь, а начинаешь решать задачку – и все знания побоку! Учителя и репетиторы, которые со мной занимались, в один голос твердили, как это легко, а я чуть экзамен не завалила. По закону подлости как раз попалась задачка про то, в чем плохо разбираюсь.

– Отоспись, – следует еще одно распоряжение. – Большая спальня с панорамными окнами – моя. Из двух остальных комнат выберешь ту, что понравится. Еду сейчас закажу, из отеля ни ногой. Вопросы?

– Замечания. Ты слишком много куришь.

Лучше не открывать рот. Из него вылетает не то, что грек хотел бы услышать. Из плюсов – нам не надо друг перед другом притворяться. Я знаю, что Дамианис из себя представляет, а он знает мои сильные стороны. И слабые тоже.

Отвернувшись, делаю шаг в сторону отеля.

– Антонина, – окликает Леон. – Ключ возьми, покажешь швейцару на входе, без него тебя не пропустят. Все-таки здесь приличное заведение.

Скотина.

– А я только что из тюрьмы. И скрывать это не собираюсь, – демонстрирую оскал. – Так и скажу хостес: «Дамианис девочку снял, в какой номер пожаловать?»

Ухмыляется. По-доброму. Похоже, интеграла забавляет его новая игрушка. А в том, что я для него игрушка, – сомнений нет.

Но меня этот статус не устраивает. Ни капли. На душе так же гадко, как было лишь однажды. Разодетая в пух и прах, я жаждала сделать приятное Христофу, а стала посмешищем в его глазах. Выбежала на улицу в накинутом почти на голое тело плаще и поплелась на набережную. Пока в ушах, словно на повторе, звучали обидные слова его жены, что такие шалашовки, как я, способны играть только вторые, а то и третьи роли.

Может, в чем-то Линда и права. При нынешнем раскладе мне светит лишь роль шалашовки, за второе и третье место предстоит побороться. Чтобы втереться в доверие к греку, а потом попытаться сбежать от него.

– Какие люди. Не ожидал так скоро увидеть тебя на ногах. Как самочувствие? – даже не пытаясь скрыть насмешки в голосе, интересуется Маршалл.

– Как видишь, живу и здравствую. – Располагаюсь в кресле напротив.

– Вижу. Что с деньгами? Никаких сумм от тебя мы так и не получили.

Я предполагал, что проблемы мигом не решатся, когда Стив уйдет с должности, и не ошибся в этом. Говорят же, каждый следующий руководитель хуже предыдущего. А здесь не просто хуже – здесь хуже некуда.