– А у Этны с вашим директором – это было серьезно?
Баба Маня поджала губы.
– У него со всеми женщинами серьезно было. Нехорошо, конечно, так говорить о покойнике, только он тот еще кобелюга был, прости меня, господи, грешную!
– И с кем-то еще из девушек? Из тех, кто работает сейчас в ресторане?
– С Милкой одно время крутил, потом белобрысую эту привел, а Милке отставка вышла. Да она не в обиде!
– Почему?
– Так она замужем. Двое детей у нее. И муж ревнивый.
Еще и муж! И ревнивый! Просто одно к одному. Муж мог и не знать, что у его жены с хозяином ресторана роман уже завершен. А хоть бы и догадывался. Все равно мог отомстить за нанесенную обиду и ветвистые рога.
– Только с Милой вы сегодня не поговорите, – заявила баба Маня. – Не ее смена.
Значит, Милки нет в ресторане. Что же, это еще и лучше. В том смысле, если бы ее муж захотел отомстить своему обидчику, то выбрал бы именно такой день. Меньше подозрений.
– А вот Люба тут, – неожиданно добавила баба Маня.
– Кто это?
– Его предыдущая пассия. До Милки в фаворитках у нашего хозяина ходила.
И баба Маня, видно, вспомнив, что обожаемого ею хозяина больше нет в живых, утерла красные глаза краем полотенца и добавила:
– В прошлом месяце ее муж прямо сюда заявился! Морду Герасиму Максимовичу бить хотел.
– Пьяный был?
– Да уж не трезвый, – хмыкнула баба Маня. – Только Герасим Максимович с ним говорить не стал. Через черный ход из ресторана выскользнул, как его и не было.
– А муж?
– Пошумел, покричал, нас всех перепугал. Он у нее здоровый. А потом Любка как-то его уболтала, да и охрана подключилась. Он и ушел.
В тот раз ушел, а зло затаить все равно мог!
– Рогоносцы – страшный народ, – авторитетно заявила Мариша. – Надо бы нам с этим типом пообщаться. И с Милкиным мужем тоже.
И подруги переписали Любин телефон и телефон Милены, таково было полное имя отставной любовницы Герасима. А немного подумав, девушки перекатали вообще весь список работников ресторана. Мало ли, как жизнь дальше повернется. Вдруг пригодится?
– А вообще, коли вы сами убийцу найти хотите, так вам со Стеллой Владимировной поговорить по душам надо, – неожиданно заявила подругам баба Маня. – У Герасима Максимовича девок было много, а Стелла – одна.
Подруги переглянулись. Ох, и ходок был покойный! И к бухгалтерше успел в сердце влезть.
– Не, – покачала головой баба Маня. – Тут напротив, это он по ней сох, а она все другого под венец затащить пыталась.
– Почему? Чем ей Герасим Максимович плох был?
– Сама удивляюсь. Всем мужик взял. И уж ради этой Стеллы вообще наизнанку готов был вывернуться. Вечно они с ней в кабинете сидели, закрывшись. И долго сидели. Все бу-бу-бу да бу-бу-бу. Ясно, любовь у них. Да вы с ней сами поговорите, уверена, он так много говорил, потому что перед ней душу свою раскрывал. Понравиться, небось, старался, бедолага.
И баба Маня, скорбно вздохнув, вернулась к своим грязным тарелкам. Ресторан в связи с трагедией был закрыт, но посуды все равно накопилось порядочно. И кому-то предстояло с ней расправиться.
Глава четвертая
Во второй раз Стелла Владимировна ответила куда менее резко.
– Ну что? – развязно произнесла она. – Все дела у тебя, котик? А я и не удивляюсь!
Чувствовалось, что она уже хорошо приняла на грудь. Поняв, что ей звонит снова не ее котик, она даже обрадовалась.
– Вы меня простите, – произнесла она. – Это вы мне недавно звонили? Насчет Геры?
– Да.
– Так передайте ему…
– Не можем мы ему ничего передать! Умер он! Погиб! И мы не шутим!
Стелла ненадолго замолчала, словно размышляя.
– Как вы сказали? – произнесла она, словно впервые услышала. – Что Герман в самом деле погиб?