И должна признать, целоваться Соколовский умеет и делает это просто на отлично. Не скажу, что у меня такой большой опыт в этом деле, но он точно у меня не первый. И целоваться я научилась довольно-таки давно, но чтобы вот так… 

Одна только мысль об этом уже заставляет сводить ноги вместе, потому что внизу живота появляется приятная тяжесть. И дыхание немного сбивается, а на лице разливается красный румянец. И все это в совокупности на меня совсем не похоже. 

– Ты чего покраснела вдруг? – мои размышления прерывает Маринка. 

Говорила же уже: она все замечает. И теперь чувствую, что от меня не отстанут, придётся до конца пар терпеть расспросы любопытной подруги. Можно, конечно, попросить её отстать, но ведь если она снова обидится, то это надолго. А какой бы надоедливой она ни была, мы все-таки подруги. 

– Тебе кажется, – отвечаю и отворачиваюсь от неё, делаю вид, что слушаю лекцию. 

– Показалось. Как же. Давай, рассказывай, о чем думала? О чем-то неприличном, да? Или о ком-то? – пихает меня в плечо, требуя объяснений. 

Я краснею ещё сильнее, потому что Маришка явно угадала мои мысли, и от этого становится неудобно. Неужели на моем лице так хорошо читаются мысли? И тогда получается... 

– Ага, значит я все же угадала, – смеётся подруга. – Ну давай, говори, кто он? 

– Не понимаю, о чем ты, – включаю дурочку и надеюсь, что прокатит. – И вообще, ты записывай лучше лекцию, чтобы потом не бегать и не выпрашивать у меня списать. 

– Ну и вредина ты, Краснова. 

– Какая есть, – поджимаю губы и принимаюсь записывать за преподавателем. 

Ну, по крайней мере, я старалась сосредоточиться на учёбе, правда, получалось не очень. Соколовский конкретно засел в моей голове и покидать её не собирался. Этот гад даже на расстоянии выносит мозг. 

– Ри-и-ин? – после минутного молчания Маринка вновь взялась за свое. 

– Что? 

– О Макарове думаешь, да? 

О, боже... Ну почему просто нельзя оставить меня в покое? Неужели не понятно, что я не хочу сейчас разговаривать? Тем более о Егоре, его и так слишком много в последние несколько дней. 

– Нет. 

– Нет? А о ком тогда? – удивляется подруга. – Я думала, вы встречаетесь. 

Первая мысль была сказать ей, что ничего подобного, но быстро пришла в себя. Ведь для всех так оно и есть – мы с Макаровым пара. И если бы я сейчас сказала, что это не так, то через час об этом знал бы весь универ. 

– Ладно, угадала, я думала о нем. – Поворачиваюсь к ней. – Теперь ты довольна? Быстро меня раскусила. 

– Да ладно тебе, это же круто, и ничего такого в этом нет, – смеётся она в ответ. – На твоём месте, наверное, хочет быть любая девушка. Он же такой красавчик! 

Убейте меня, пожалуйста. Почему все, абсолютно все, думают лишь о парнях. Об учёбе бы так думала! И потом, красивая внешность ещё не говорит о том, что человек хороший. Вон взять даже Соколовского. С виду красавчик, а на самом деле козёл редкостный. 

– Спасибо, – постаралась мило улыбнуться и снова отвернулась. 

– Слушай, а у вас уже что-то было? Ты поэтому так краснела? 

– Марин, ты совсем с ума сошла? – не выдерживаю и чуть ли не кричу. – Займись лучше учёбой и не неси чепуху. 

– Краснова, я смотрю, вам совершено неинтересно слушать, о чем говорит преподаватель, – раздаётся строгий голос над моей головой. 

Поворачиваюсь и вижу перед собой Илью Романовича, нашего преподавателя по микробиологии. Виновато морщусь, стараясь сделать вид, что мне очень стыдно. 

– Извините, больше такого не повторится. 

– Конечно, не повторится, потому что вы сейчас покинете аудиторию и вернётесь сюда только после того, как хорошенько подумаете над своим поведением.