– Я сам с ним встречусь, – сухо произнёс Андрей и направился на выход.
– Эй?! – сорвалась с места и побежала следом. – С кем с ним? С Коршуновым? Ты спятил?!
Мы вышли на улицу, но брат резко затормозил и развернулся ко мне. Черты его лица заострились от нешуточной злости,
– А что мне остаётся делать?! С твоим приездом всё стало сложно… – он испуганно осёкся и попытался опустить руки на мои плечи.
– Мне уехать? – поинтересовалась, дернувшись, ощущая, как начинаю дрожать от выброса адреналина в крови.
– Вася… я не то хотел сказать, я… – брат попытался обнять меня, но я оттолкнула его и направилась к нашей машине. Мне нужно просто выдохнуть, чёрт возьми…
– Стойте! – раздался крик за спиной. От дома к нам грозно направлялся Громов в одних джинсах и с голым торсом. Мои глаза от удивления расширились. Но краем сознания удолетворённо выдохнула: кровь больше не шла. – Прекратите сраться на улице, – прошипел грозно, приблизившись. – Никуда вы оба в таком состоянии не поедете. Ты и её угробить захотел? – процедил обвинительно, тыкая в Андрея пальцем. – Очнись уже, мы несём ответственность за тех, кто рядом с нами, – поморщился, видимо от боли в носу, шмыгнул и уже спокойнее добавил. – Сейчас мы поднимаемся ко мне, всё обсудим, вы успокаиваетесь и выметаетесь к себе. Ясно вам?
– Наверно, ты прав, – нехотя согласился Андрей, хотел взять меня за руку, но я закатила глаза и обошла его.
Не маленькая, чтоб за ручку ходить...
В глубине души я странным образом была даже рада вернуться в квартиру Громова и не обнаружить следы крови на полу. Видимо, он быстро всё подтёр.
Сняла обувь, повесила куртку и ломанулась в ванную. Стиральная машина тихо гудела, вращая барабан с вещами. Ясно куда его джемпер подевался.
Следом за мной зашёл брат. Прислонился к отделанному мозаикой боку мойки и склонил голову набок.
– А ты уже успела освоиться, да?
– Что за странные предъявы? – сунула руки под кран и блаженно улыбнулась, когда на них полилась тёплая вода. – Если ты хорошо помнишь, я никогда не стеснялась в гостях и везде чувствовала себя вполне, как дома.
Андрей отрывисто кивнул, сполоснул руки и вышел первым.
Громов прикрыл торс майкой, но ситуацию не спас. Через ткань просвечивали идеальные кубики пресса, которые я, при других обстоятельствах, с удовольствием пересчитала бы…
Забралась на стул, уперла локти в столешницу и уткнулась подбородком между раскрытых ладоней.
– Поесть бы… – протянула тяжко и жалобно посмотрела на Громова, очень надеясь на его гостеприимство.
Он усмехнулся и сел напротив нас с братом.
– Не думай, что после выходки твоего парня я буду вас кормить.
Звук закатывания моих глаз могли бы услышать на другом конце земли.
– Мы пришли не за этим, – холодно оборвал Андрей и стиснул челюсть так, что дрогнули желваки на скулах. – Что там с Коршуновым? – поинтересовался и взял меня за руку, несмотря на то, что я этой рукой держала голову. И как бы э-э… мы не в детском саду, чтобы за ручки держаться.
Но Андрей был непреклонен. Стиснул мою ладонь в своей, будто обозначая территорию.
Непроизвольно нервно усмехнулась и кашлянула.
– Ладно… – протянула неуверенно, бросив попытки вырвать руку. – Коршунова отстранили от участия в гонках, я не знаю причин, может, за неспортивное поведение, но в общем, он почему-то винит тебя. Или просто нашёл повод зацепиться за то, что ты тогда в Лондоне обошёл его на финальном круге.
– Это было год назад, – нахмурился Громов. – Хочешь сказать, ты так давно следишь за карьерой Покровского?
Стоит этому парню заговорить, как в меня вселяется бес.