– А в самом манускрипте нет ли каких-нибудь ключей?

– К несчастью, он был уничтожен в тысяча шестьсот сорок третьем году, при разграблении здешней библиотеки. Таким образом, все, что мы имеем, это весьма неудовлетворительное издание по тексту Леофранка, опубликованное в тысяча пятьсот семьдесят четвертом году антикварием Паркером.

– А чего бы ради кто-нибудь стал изготавливать подделку?

– По моему мнению, едва ли кто-то это сделал, но я готов допустить, что оригинальный текст Гримбалда был изменен и дополнен Леофранком. Он, несомненно, добавил концовку, где повествуется о том, как была найдена старинная хартия, обогатившая аббатство; ему же можно приписать рассказы о чудесах, цель которых – привлечь в аббатство паломников.

– В таком случае не мог ли он подделать и весь текст?

– Именно такое предположение выдвинул три месяца назад некто Скаттард – мошенник, позорящий звание ученого; его статья, где он нападает на меня в самых яростных выражениях, была опубликована в том же журнале, что и моя. Он утверждает, будто Леофранк состряпал текст на основе отрывков, натасканных из различных источников.

– Ты говоришь об этом Леофранке, словно он твой ближайший сосед. Бога ради, кто же он был?

– Ты в самом деле не знаешь? Это был епископ, учредивший здесь, в Турчестере, культ святого мученика Вулфлака. Скаттард утверждает, будто он затеял это, чтобы собрать средства для уничтожения англосаксонского собора и строительства нового…

– Я заметил, что Гримбалд пишет «Старый собор», а это значит, что рассказ был составлен, когда на его месте уже стоял новый. То есть не раньше тысяча двести какого-то года, не так ли?

– Это было начало двенадцатого века, Остин.

– Прости. У меня немного путаются тысяча сотые, тысяча двухсотые и тысяча трехсотые годы. Средневековье для меня – это сплошные монахи и сражения, пока не появляется Генрих VIII с его женами[14].

Я содрогнулся и продолжил:

– Манускрипт, опубликованный Паркером, был скопирован приблизительно в тысяча сто двадцатом году, что согласуется с датировкой Леофранка. Но ты прав, Скаттард нашел тут аргумент в свою пользу. Он заявляет, что все затеи Леофранка – Колодезь Вулфлака и его гробница, ставшая в Средние века объектом паломничества, – основаны на этой подделке.

– Согласно Скаттарду, Вулфлак не был святым мучеником?

Я кивнул:

– Он идет гораздо дальше: по его теории, Вулфлак и вовсе не существовал. Верно то, что ссылки на него содержатся только в Гримбалдовой «Жизни». Но я в своем ответе, опубликованном в этом месяце, среди прочих аргументов привожу вопрос: отчего же в таком случае Леофранк подделал биографию Альфреда, а не самого Вулфлака?

– Возможно, потому, что избранный им способ куда хитроумнее. Он пишет биографию Альфреда, в которой святому Вулфлаку отводится выдающаяся роль, и таким образом с большим успехом протаскивает мученика в историю.

– В точности то же ответил и Скаттард, – мрачно кивнул я. – Если принять эту теорию, не столь уж невероятными покажутся и прочие его дикие домыслы. И венец всего – неслыханная, абсурдная идея, будто Альфред не разбил датчан, а, напротив, был разбит ими, платил им дань и числился в их вассалах.

Остин бесстрастно меня разглядывал.

– А разве все это так важно?

– Я не могу спокойно смотреть, как кто-то за счет ложных научных идей строит себе карьеру. Эта публикация сделала его главным претендентом на новую должность профессора истории в Оксфорде. Но если я найду то, что ищу, а именно: оригинальный текст Гримбалда, который, как я думаю, видел антикварий Пеппердайн в тысяча шестьсот шестьдесят третьем году, я опровергну аргументы Скаттарда и докажу подлинность «Жизни» Гримбалда.