Зато это заметила Милида и презрительно фыркнула. Сагир нравился бывшей царице, и она ожидала поклонения, а этот нахал предпочитал ей какую-то тетеху! Было от чего портиться настроению…

А еще Милиду разозлило то, что Сагир с Асиат на привале, точно в назидание ей, вдруг принялись биться акинаками. Девушка владела мечом отменно, а ловкостью могла поспорить с кем угодно. Начали они неожиданно, просто Асиат разглядывала свой акинак, вытащив из-за пояса, когда прямо перед ее лицом меч Сагира вдруг отсек небольшую ветку. Отпрыгнув в сторону, амазонка выставила руку с акинаком вперед. Сагир, в глазах которого блестела насмешка, подразнил девушку, позвав к себе как утенка:

– Ну, ну, ну…

На дальнейшее стоило полюбоваться. Асиат двигалась с грацией дикой кошки, она выскальзывала из-под меча сармата в последний миг, казалось, тот сейчас разрежет на девушке одежду, но Сагиру никак не удавалось хотя бы коснуться амазонки. Немного погодя Асиат, видно, надоело уклоняться, и она неожиданно начала атаковать. Наскоки невысокой хрупкой амазонки на рослого, широкоплечего сармата, у которого перекатывающиеся бугры мышц не могла скрыть даже одежда, были бы смешны… если бы не были столь грациозны и ловки. И не у Асиат, а у Сагира вскоре повис почти срезанный мечом Асиат рукав.

– Стой! Стой! – закричал сармат смеясь. Он опустил акинак и с деланым огорчением демонстрировал испорченную рубаху. – Вот что наделала? Исправляй теперь…

– Давай, – протянула руку Асиат.

За тем, как раздевался Сагир, с удовольствием наблюдали все три женщины. На торс сармата и впрямь стоило полюбоваться. Его тело не было изнеженно, оно отливало бронзовым загаром и блестело, маленькая Асиат попросту загоняла здоровенного Сагира, тот был мокрым от пота. Бросив ловкой сопернице рубаху, сармат со смехом отправился к ручью умываться, по пути качая головой.

Асиат, конечно, тоже едва держалась на ногах, но гордость не позволяла показать это. В седельной сумке сармата нашлась костяная игла с толстой нитью. Но едва девушка взялась за работу, как перед ней опустилась на колени Лейла:

– Позволь, госпожа, мне сделать это…

Хоть в чем-то от тебя польза, мысленно усмехнулась Асиат, но отдать рубаху Сагира не успела, ее просто вырвала Милида, фыркнув на персиянку:

– Тебя не спросили!

Пока Милида быстро, но старательно исправляла результат работы меча Асиат, Лейла попробовала сказать амазонке, как восхищена ее ловкостью.

– Но почему господин напал на тебя?

Асиат подивилась:

– Он не нападал, мы просто поиграли…

– Но вы могли зарубить друг друга… К чему такие игры?

– Не могли. А игры нужны, чтобы рука не забылась от бездействия, чувствовала меч. Я и так который день не тренирую ни руки, ни глаз.

– А как тренируют глаз?

Милида, поморщившись на глупые расспросы персиянки, сделала последний стежок, закрепила нить и, вернув иголку Асиат, отправилась туда, куда ушел сармат. Видно, отдавать рубаху.

Пока Асиат объясняла Лейле, что амазонки каждый день подолгу натягивают луки, стреляют по неподвижным и движущимся целям, стреляют на скаку и бьются мечами, вдовушка разыскивала Сагира.

Тот забрался довольно далеко в заросли и, пока подошла Милида, видно, успел искупаться. К легкому сожалению вдовушки, сармат уже надел штаны, но его тело еще было покрыто капельками воды, они скатывались с длинных мокрых волос на сильные плечи. Увидев красавицу, Сагир чуть усмехнулся, но продолжал спокойно завязывать пояс штанов. Честно говоря, вдова предпочла, чтобы лучше развязал…

– Возьми. – Она протянула рубаху, стараясь не смотреть на длинные пальцы, возившиеся с завязками.