Но вот как раз противника и не видно, то есть левый берег Истра был попросту пуст насколько мог различить глаз. Слева и справа два больших озера, заросшие камышом, с которых поднялись стаи вспугнутых людским движением птиц. Видарна, перешедший одним из первых, сразу отправил отряд на разведку. Но и те никого не обнаружили.

Куда девались скифы? Персы смеялись: удрали, только завидев огромное войско персидского царя? Сам Дарий, убедившись, что левый берег пуст, теперь все внимание переключил на переправу.

Людская и конская река текла и текла, заполняя оба берега, и конца ей не видно. Гомонили люди, ржали кони, орали ослы и мулы, скрипели повозки… В этом немолчном гаме не всегда слышны даже голоса военачальников. И все же дисциплина заставляла людей работать слаженно. Наконец пришло время переправляться самому Дарию. На обеих сторонах усилили внимание, бессмертные вмиг образовали два больших полукруга, защищая своего правителя.

Дарий шагнул на мост, ведя любимого коня в поводу. Золотистый конь чуть волновался, беспокойно перебирал ногами, готовый в любой миг сорваться с места. Слишком необычным было то, что приходилось делать. Дарий похлопал его по крутой шее:

– Ну-ну… успокойся… Мы перейдем с тобой по мосту и завоюем все земли, лежащие по ту сторону Истра. У тебя будет много молодых кобылиц, а у меня… много людей, приносящих дань, много рабов… Пойдем.

И все равно он с трудом перевел испуганное животное. С чего бы? – дивился царь. Ведь тот переходил же Босфор, без волнения переходил. Красавец с выгнутой шеей и гордо посаженной головой косил влажным глазом, кусал удила, похрапывал, даже сойдя на твердую землю. Чует что-то неладное?

Но разведчики доносили, что скифов нет не только поблизости, но и на полдня пути вокруг. Видимо, степняки все же испугались. Или, напротив, собираются с силами. Где они? Сколько их?

Неизвестность чуть пугала всех, начиная от простого воина с копьем в заскорузлой руке, которого сатрап отправил в войско, хорошо понимая, что тот обратно не вернется, и до самого Дария. Хотя он и бровью не повел, показывая свои переживания, Гобрий постарался успокоить царя:

– Усилена охрана стана, выставлены дополнительные отряды, для того чтобы издали заметить скифов. Они не смогут приблизиться незаметно.

Дарий усмехнулся: неужели скифы так боятся, что действительно удрали? А сами персы тоже боятся? И понял, что боятся. Они словно вступили в заколдованные земли, ни людей, ни лошадей не видно, сражаться не с кем, захватывать некого, брать дань тоже… Что, эти земли необитаемы? Тогда зачем здесь огромное войско, для чего сотни тысяч людей оторваны от своих семей, домов, от своих дел и бредут по пыльной степи, бряцая оружием, зачем строились огромные мосты?

Дарий понял, что ответа на этот вопрос у него нет. Он в Скифии, но самих скифов не видно. Он привел огромную армию, чтобы разбить врага и захватить его земли, но врага не видно, а земли… вот они, бери…

Царь даже рассердился сам на себя, негодные мысли лезли в голову! Конечно, скифы просто собираются с силами, может быть, они даже не знают, что на их земле уже победоносное войско персидского царя? От такой мысли стало смешно, но усмешка почему-то оказалась невеселой. Что это за покоренные, которые не знают, что их покорили?

Ответов на множество вопросов не было, и Дарий решил не мучить себя размышлениями, а лучше сосредоточиться на окончании переправы и приведении в порядок войска, расползшегося за время движения, как растекается по плоской чаше мед. Может, прав брат Артабан, твердивший, что с таким огромным войском лучше вообще оставаться дома?