– Кроули.

Кроули, наливавший себе вина из графина, поднял глаза. Он выглядел вполне довольным жизнью, пока не увидел свирепого блеска в глазах Джеймса и угрюмой линии рта.

– Радерфорд, – настороженно отозвался он.

Джеймс продолжил, понизив голос:

– По Лондону ходят слухи, что вы проигрались в пух и прах. – Он знал, что может нагнать страху на этого типа, не слишком напрягаясь, особенно в своем нынешнем состоянии.

Тот резко втянул в грудь воздух и закашлялся. Хорошо, что бедняга еще не успел глотнуть вина, иначе наверняка бы поперхнулся, злорадно подумал Джеймс. Кроули поспешно поставил бокал, видимо, опасаясь пролить его содержимое на восточный ковер.

Придя в себя, он украдкой огляделся, прежде чем устремить на Джеймса негодующий взгляд.

– Мое состояние в целости и сохранности, хотя вас это никак не касается.

Кроули лгал. В высшем свете всем было хорошо известно, что из-за пьянства его отца, расточительности матери и пристрастия к карточной игре самого Кроули ему нечего наследовать, кроме титула. Джеймс не сомневался, что Кроули охотится за богатой невестой, и независимо от поведения Мисси этим вечером дружба с Армстронгом и глубокая привязанность к виконтессе требовали, чтобы он вмешался.

– Коснется, если вы положили глаз на одну вполне конкретную наследницу, – произнес он с угрожающими нотками в голосе.

Брови Кроули удивленно взлетели, и он хитро прищурился.

– Неужели после трех сезонов вы вдруг решили проявить интерес?

Джеймс едва удержался, чтобы не ударить его: собственно, он был уверен, что ударит, – но тут, словно по капризу судьбы, в поле его зрения появилась леди Армстронг, и он вспомнил, где находится.

– Мисс Армстронг слишком хороша для таких, как вы. Вы рискуете, ухаживая за ней. – Вряд ли он мог выразиться яснее.

– Полагаю, это должна решать мисс Армстронг, – натянуто отозвался Кроули с фальшивой бравадой.

Из горла Джеймса вырвался резкий смешок.

– Вы, очевидно, пребываете в заблуждении, полагая, будто на дуэлях больше не дерутся. Дерутся, но тайно. Имейте в виду, Армстронг – отличный стрелок, а я с радостью соглашусь стать его секундантом. – С этими словами он повернулся и двинулся прочь.

Дождавшись леди Уиллис, Джеймс нашел виконтессу и Армстронга, после чего распрощался с ними. Мисси не было видно, но учитывая мрачное настроение, окутывавшее его как могильный саван, он решил, что это к лучшему.

Джеймс проводил разочарованную баронессу домой и даже не извинился, расставшись с ней у порога. Ночь с вдовой сулила жаркие наслаждения на влажных от пота простынях, но он вежливо и твердо отклонил приглашение. Судя по надутым губам и сердитому блеску в карих глазах, она была расстроена его отказом. Но Джеймса меньше всего волновали ее задетые чувства. Коротко кивнув, он вернулся к своей карете и отбыл.

К тому времени, когда он добрался до своей квартиры, его настроение совсем испортилось. Образ Кроули, целующего Мисси, стоял у него перед глазами. Это был ее четвертый сезон, и Джеймс знал, что не имеет права отпугивать ее поклонников, но, видит Бог, она заслуживала гораздо большего, чем Кроули и ему подобные.

Отпустив камердинера на ночь, Джеймс направился в библиотеку, ощущая острую потребность выпить. Вряд ли ему удастся заснуть, пока в его жилах бурлит смесь гнева и страсти. И ему не на кого сердиться, кроме как на самого себя. Но Боже милостивый! Мисси была такой красивой в этом голубом платье, с вырезом, обнажавшим соблазнительную ложбинку на ее прелестной груди.

Все могло сложиться совсем иначе, не будь Армстронг его ближайшим другом, а она – невинной девицей на выданье. Плеснув себе щедрую порцию виски, Джеймс опустился в массивное кожаное кресло и задумался над тем, о чем не имел права думать.