Сестра Айрис развернулась, услышав, как я вошла, и на ее лице проступило облегчение. Которое, впрочем, моментально улетучилось.

– Артемизия? Где сестра Жюльенна?

Я представила, как, должно быть, выгляжу со стороны – вся в крови и с мечом в руке. Я заперла дверь крипты и протянула реликварий.

– Пожалуйста, сохраните это.

Кровь отхлынула от лица сестры Айрис.

– О, Артемизия…

Я не могла вынести ее взгляда. Поверит ли она мне, если скажу, что не одержима? Я не знала. Поэтому молча отвернулась от нее и побрела через неф, между скамьями, осознавая, как затихают молитвы и плач по ходу моего приближения. Я мельком увидела Маргариту, на лице ее застыл шок. Дверь впереди содрогалась от непрерывных ударов. В засове появилась очередная трещина.

– Восставший, – произнесла я, не обращая внимания на взгляды, впившиеся в меня при этом, и испуганные шепотки. – Направь меня.

– Я не твой слуга, – прошипел он. Затем нехотя добавил: – Снаружи десятки обращенных. Будь готова.

Двери потряс еще один удар. Затем они взорвались вспышкой разлетающихся обломков.

Так много мужчин… Поток их, смердящих в своих забрызганных грязью кольчугах, с глазами, сияющими серебристым призрачным светом, хлынул в пролом. Для них я, должно быть, выглядела жалкой преградой, одиноко стоящей на пути. Серое одеяние ничем не выделяло меня среди других сестер. Я почувствовала, как ветер обдувает лицо туманом дождя, когда воины приблизились.

Восставший дернул меня за руку, подобно тому, ка кукловод дергает за ниточку. Я подняла ее ладонью кверху. Сила взревела во мне, словно лесной пожар – всепоглощающая, неостановимая. Толчок, и солдаты замерли, будто бы натолкнувшись на невидимый барьер. Поворот, и все до единого упали на колени, сведенные судорогой. Их рты широко распахнулись; из них хлынули потоки пара. Тела дергались, дрожали, а затем наконец рухнули на пол без сознания.

Я качнулась вперед, когда последние остатки силы Восставшего вытекли из моего тела. Земля дрогнула под ногами, а перед глазами расцвели темные пятна. Я оперлась на меч, острие которого утонуло в ковре нефа.

Изгнанные духи клубились над солдатами в корчащейся, хаотично мечущейся массе. Некоторые из мужчин зашевелились и застонали. Уцелевшие, но не настолько, чтобы вступить в бой.

– Сейчас они слабы. Хватит медлить и уничтожь их, пока не очухались. Или моя сила слишком велика для тебя, монашка?

В ответ я упрямо подняла меч и, пошатываясь, двинулась вперед. И ощутила краткую вспышку изумления Восставшего с примесью одобрения. В мои конечности хлынула сила, заставляя перейти с шага на бег. Меч сверкнул в воздухе, без труда располосовав ближайшего духа на ленточки, как только тот начал обретать форму.

– Слева!

Я развернулась, перехватывая Изможденного, почти воплотившегося возле меня. Его когти чиркнули по моей щеке, но прикосновение оставило лишь слабый холодок вместо обжигающего мороза скверны. Второй удар разнес его в клочья.

Восставший, должно быть, почувствовал мое удивление.

– Я могу защитить тебя от скверны, если не стану пытаться делать все одновременно. Но на этом все. Мечи, стрелы, топоры – все, что принадлежит физическому миру, может причинить вред твоей жалкой плоти.

Вероятно, он говорил правду, но в тот момент я ощутила себя неуязвимой. Духи падали передо мной, словно пшеница под косой. Мои чувства обострились: я ощущала каждый удар сердца, каждый вдох; чуяла запах дождя и камня, что приносила буря снаружи. Даже липкий жар кожаной рукояти меча заиграл какими-то новыми и поразительными ощущениями. Я никогда не осознавала, какое это чудо – просто иметь тело, быть живой, чувствовать.