Но Морвен в отчаянии вскричала:

– Безрассудство, государь? Если мой сын скитается по лесам и голодает, если он томится в оковах, если тело его лежит непогребенным, я буду безрассудной! Я не хочу терять и часа, но тотчас отправлюсь на поиски.

– О владычица Дор-ломина, – ответил Тингол, – здесь сын Хурина непременно был бы против. Он бы счел, что тут, под покровительством Мелиан, тебе лучше, чем где бы то ни было. Ради Хурина и Турина не хотел бы я отпускать тебя отсюда в эти дни, полные черных напастей.

– Турина ты отпустил навстречу опасностям, а меня к нему не пускаешь! – воскликнула Морвен. – Под покровительством Мелиан! Да, в плену за Завесой. Долго раздумывала я, прежде чем вступить сюда, и теперь жалею, что пришла.

– Нет, владычица Дор-ломина, – возразил Тингол, – если ты говоришь так, то знай: Завеса открыта. Свободной пришла ты сюда, и свободна ты остаться – или уйти.

И тут Мелиан, до сих пор молчавшая, произнесла:

– Не уходи, Морвен. Верно сказала ты: сомнения эти – от Моргота. Если ты уйдешь, ты уйдешь по его воле.

– Страх перед Морготом не удержит меня от зова родной крови, – отвечала Морвен. – Но если ты боишься за меня, государь, дай мне провожатых из твоего народа.

– Над тобой я не властен, – ответил Тингол. – Но мой народ – он мой. Я пошлю их, если сочту нужным.

Морвен больше ничего не сказала, только заплакала; и удалилась она с глаз короля. Тяжело было на сердце у Тингола, ибо казалось ему, что Морвен охвачена безумием[56]; и спросил он Мелиан, не может ли та удержать Морвен своей властью.

– Я сумею противостоять натиску зла извне, – ответила она. – Но с теми, кто хочет уйти, я ничего поделать не могу. Это твое дело. Если ее следует удержать, тебе придется удержать ее силой. Однако это может сломить ее дух.

И вот Морвен пришла к Ниэнор и сказала:

– Прощай, дочь Хурина. Я отправляюсь искать своего сына или верные вести о нем, ибо здесь не хотят ничего сделать, и станут тянуть, пока не будет поздно. Жди меня здесь, – может, я и вернусь.

Тогда Ниэнор в ужасе и скорби принялась отговаривать ее, но Морвен ничего не ответила и ушла в свои покои; и когда наступило утро, она взяла коня и уехала.

Тингол же повелел, чтобы никто не останавливал ее и не чинил никаких препятствий. Но когда она уехала, он созвал отряд самых закаленных и искусных стражей границ и поставил над ними Маблунга.

– Догоните ее, – сказал он, – но пусть она вас не видит. Но когда она окажется в глуши и ей будет угрожать опасность, придите на помощь; и если она не согласится вернуться, охраняйте ее, как сможете. И еще мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь из вас пробрался так далеко, как только получится, и узнал все, что сумеет.

Так и вышло, что Тингол отправил больший отряд, чем собирался сначала, и среди них было десять всадников с запасными конями. Они последовали за Морвен; она же отправилась на юг через Рэгион, и оказалась на берегах Сириона выше Полусветных озер; тут она остановилась, ибо Сирион был широким и быстрым, и она не знала переправы. Поэтому стражникам пришлось объявиться; и сказала Морвен:

– Что, Тингол все же решил задержать меня? Или он наконец посылает мне помощь, в которой отказал поначалу?

– И то, и другое, – ответил Маблунг. – Может, вернешься?

– Нет! – сказала она.

– Тогда придется мне помочь тебе, – сказал Маблунг, – хоть и не по сердцу мне это. Сирион здесь широк и глубок, и опасно переплывать его и зверю, и человеку.

– Тогда переправьте меня тем путем, каким переправляются эльфы, – сказала Морвен, – а не то я отправлюсь вплавь.