– Я не вернусь, – звучит как выстрел.

– Что? – Мне кажется, что я ослышалась. – В каком смысле?

Снова пауза, и снова неясные звуки, словно в машине он не один.

– Ты скажешь ей или нет? – звучит громче требовательный женский голос, заставляя меня забыть, зачем я звонила.

Это не слуховая галлюцинация, не фантазия и не сон, как бы мне того ни хотелось. И я далеко не дура, чтобы не понять, что это значит.

– Мне не нужна такая семья… – подтверждает мою догадку Олег, запоздавшими, к сожалению, словами.

Моя рука безжизненно опускается, и мир рассыпается на мелкие осколки.

Я не знаю, сколько проходит времени, но телефон в моей руке оживает, разрезая пустую тишину истеричным звуком. Не хочу ни с кем разговаривать, и сбрасываю звонок, но настырный гаджет звонит снова.

Майя.

– Да? – принимаю звонок, потому что от Майи просто так не отвяжешься.

– Яся! Какого, чуть не сказала было хрена, ты сбрасываешь мои звонки?! – обрушивает на меня своё негодование подруга. – Я, между прочим, уже как пять минут была культурная девочка, а ты вынуждаешь меня выражаться!

– Он ушёл, Май.

– Кто ушёл?

– Олег.

– Куда он ушёл?

– Совсем ушёл, – поясняю безжизненным голосом, и в динамике повисает спасительная для моих ушей тишина.

– Яська, не вздумай реветь, – очень быстро очухивается от шока Майка. – И хрен с этим стручком заплесневелым! Деньги на месте?

– Какие деньги?

– Яся, не тупи! Насте на операцию!

Нехороший холодок пробегает по моей спине. Дело в том, что Олег снимал деньги с карты, с которой он, к слову сказать, никогда не расставался, а я откладывала их дома. Мне так было спокойнее, чтобы в крайнем случае не носиться по банкам в поисках нужной суммы. Тем более после неожиданной блокировки моей карты и наложения ограничений на операции, вариант, хранить деньги на счету, для меня стал не самым надёжным.

Деньги я никогда не прятала, и Олег знал, где они лежат.

Непослушными руками открываю верхний ящик комода в нашей спальне, отмечая едва заметный беспорядок. Деньги лежат, но сумма явно не вся. Далеко не вся!

Не объясняя ничего Майе, сбрасываю звонок и набираю мужа. На этот раз Олег отвечает сразу.

– Алло?

– Олег, где деньги?! – кричу, слушая на заднем фоне характерный звук перед началом нового объявления.

– Что?

– Как ты мог забрать деньги?! – не контролируя себя, сжимаю трубку и без сил опускаюсь на кровать.

– А это ничего, что я их сам заработал?

– Они же были для Насти! – с трудом шевелю пересохшими губами и чувствую, как под ногами образуется пропасть.

– Ты уже год собираешь на эту операцию, которая почему-то всё откладывается, – бросает с раздражением. – Тем более, её можно провести бесплатно, а не тратить сумасшедшие суммы непонятно за что.

– «Непонятно что» – здоровье твоей дочери!

На меня нападает какое-то странное оцепенение, словно кто-то нажал рубильник, и все эмоции, чувства – всё резко отключилось. Только что было, и вдруг ничего не стало. Совсем. Мир потерял свои краски и звуки. Всё умерло, превратившись в выжженную пустыню.

– Вот только не надо давить на жалость. Ладно?

– Какая, к чёрту, жалость?! Операция назначена через неделю! Где я должна по-твоему взять такую сумму?!

– Займи у родителей. Через два месяца я постараюсь вернуть, – звучит не особо обнадеживающе.

Качаю головой, не веря в услышанное. Как?! Как я могла жить с этим человеком восемь лет? На этот вопрос у меня тоже нет ответа, и я лишь слушаю, как отчаянно стучит в груди моё сердце.

– Какая же ты сволочь… Подавись ими, – выплёвываю со всей злостью, отбрасываю от себя телефон, как будто из него сочится яд, и из моего горла вырывается нечеловеческий крик.