Стараясь не двигаться, я медленно огляделась по сторонам. Вокруг сцены стояло человек двадцать: члены операторской и звуковой групп, визажисты и парикмахеры, помощник режиссёра и другие ассистенты. На их лицах отражалось искреннее изумление. Никто не ожидал, что Гарольд окажется непревзойдённым актёром.

– Деньги должны прийти в течение двух дней, не больше, – сурово произнёс он свою последнюю реплику.

– И … снято! – крикнул Моррис.

Толпа разразилась аплодисментами. Хлопал даже Моррис. Гарольд на секунду растерялся, но быстро сообразил, что к чему, и отвесил низкий поклон.

– Великолепно! – воскликнул Моррис, когда аплодисменты стихли. – Теперь повторим всё то же самое, чтобы снять ваше лицо крупным планом, Гарольд. Все на позиции!

Актёры встали там, где должны были находиться в начале сцены, и Моррис снова крикнул:

– Мотор!

Гарольд повторил своё блестящее выступление всё с тем же оглушительным успехом. Жалко, Бесс и Джордж не видели его триумфа! Я так увлеклась происходящим, что даже не заметила, как Джули Блаттберг, звукорежиссёр, покинула свой пост у микшерного пульта. Увидела её уже тогда, когда она проталкивалась к Моррису. Джули приподняла его наушники и что-то ему сказала.

– Стоп! – тут же проорал Моррис.

Операторы бросили снимать, и актёры расслабились. Все вопросительно посмотрели на Морриса, гадая, в чём дело, но я уже всё поняла. Как только актёры умолкли, до меня донёсся вой сирены. Он был не слишком громким, но Джули, видно, его уловила. Наверное, она переживала, что микрофоны поймают этот звук и испортят сцену, события которой происходили около сотни лет назад.

– Давайте подождём, пока сирены затихнут! – крикнула Джули.