— Мне нравится здесь, — пожимает плечами. — Отличный вид и компания хорошая.

Фыркаю, ловлю удивлённый взгляд Даши, но она молчит, только в глазах бегущая строка, на которой сменяет друг друга тысяча разных вопросов.

— Нравится ему, — бурчу, и тихий шелестящий смешок срывается с губ Демида.

— Ладно, — заявляет таким тоном, словно хочет сделать важное признание. — Допустим, не все в этой компании приятные, но терпимо. Вот подружка у тебя милая.

— Это он обо мне, что ли? — Даша ошарашенно смотрит на меня, а веснушки от возмущения алеют.

— А что? Хочешь сказать, что ты не милая? — совершенно искренне удивляется Демид. — И веснушки у тебя классные. Тоже первокурсница?

Я не могу понять, он с ней флиртует или это моё больное воображение дорисовывает то, чего нет? Но, судя по расширившимся глазам Даши, она окончательно сбита с толку.

— Отстал бы ты от меня? — выдаёт, справившись с потрясением. — Не знаю, какую игру ты затеял, но я в ней участвовать не собираюсь.

«Придурок», — шепчу одними губами и яростно смотрю на Демида, а он точно так же отвечает: «Я знаю».

Знает он, надо же, какой умный.

Даша снова толкает меня в бок локтём, а когда смотрю на неё, едва заметно головой в сторону своего соседа дёргает. Мол, что это только что было? Отмахиваюсь, но Даша щурится, и я боюсь, что вечер расспросов мне обеспечен.

— Как тебя зовут? — не унимается Демид, а Даша хлопает глазами, удивлённая.

Молчи, Яся. Будь выше этого. Не поддавайся на провокации, он ведь именно этого и добивается. Специально припёрся и рядом сел, чтобы довести тебя.

Я не хочу, чтобы моя новая подруга стала разменной монетой в нашей с Лавровым войне, она такого не заслужила. Ни на минуту не верю, что Даша действительно могла его заинтересовать, и не потому, что она страшненькая, нет. Она очень симпатичная! Просто Демид — чудовище. Он не умеет к кому-то искренне относиться, и каждое его слово нужно делить на десять, а то и на сто.

— Глафира, — выдаёт Даша, а я давлюсь смехом.

— Чудесное имя, а как тебе подходит, — веселится Демид, а все сидящие вокруг, затихают, наблюдая.

— Меня тогда Афанасием зовут, — смеётся и откидывается на спинку сиденья, вытягивает длинные ноги и смотрит на сцену, кажется, потеряв к нам всяческий интерес.

— Он странный, — шипит мне на ухо взбудораженная Даша, а я развожу руками.

Когда Демид так близко, время течёт слишком медленно. Я не шевелюсь, смотрю вперёд, и вскоре наряды первокурсников сливаются в одну пёструю ленту. Ничего не разбираю, но упорно вглядываюсь в происходящее на сцене и меня отпускает.

Пусть сидит, где хочет и делает, что ему нравится. Меня это не касается.

Этот вечер похож на резину, тянется и тянется, но всему приходит конец. Нас ещё раз поздравляют, желают лёгкой учёбы и высшего бала на экзаменах, призывают к взвешенности каждого решения и дают ещё массу напутствий. Появление Демида напрочь испортило мне настроение, но я вслушиваюсь в слова декана и впитываю новую информацию. Она уж мне точно пригодится, в отличие от нервного срыва.

— Ребята-первокурсники! — зычно вещает в микрофон декан. — Не забывайте, что каждому из вас положен куратор из числа старших учащихся. Вскоре вам огласят список, отказаться нельзя. А сейчас в добрый путь и пусть удача и упорство никогда вас не покидают!

— Этого ещё не хватало, — сокрушается Даша, а мне как-то вдруг дурно становится. — Лилька ж рассказывала, а я забыла.

— Интересно, кто нам попадётся? — суетится девочка, сидящая рядом со мной.

«Главное, чтобы не Лавров», — думаю я, но быстро отгоняю от себя дурацкую мысль.