Дверь за ним закрывается, и тихая инструментальная музыка сменяется какой-то идиотской веселой песенкой. Я покачиваю ногой в такт ей и тупо пялюсь на веселую голубенькую табличку с объявлением «требуются официанты».

- Повторить чай? – спрашивает миловидная девушка в голубом форменном платье.

- Нет, спасибо. Сдачи не нужно. Только… а вот это объявление еще актуально? Вам нужны официантки?

- Конечно. Позвать для вас менеджера?

- Будьте так любезны.

Друзья… враги… во что же ты вляпался, Никольский? И чем эта история аукнется мне…

7. Глава седьмая

Владимир

- Папа… а когда плидет мама?

Я отвлекаюсь от экрана и смотрю на дочь. Машка возится на полу, раскладывает кукол и какие-то игрушки. То ли это школа, то ли группа анонимных игрушечных алкоголиков – непонятно. В кружок усажены две барби, пупс, плюшевый львенок, енот, набитый антистресс-шариками и пластиковый шарнирный клоун. А в центре главенствует любимый динозавр.

Ну как пить дать совет директоров. Только секретутки не хватает и доски с графиками.

- Мама придет в пятницу.

- А почему не сегодня?

- Мама устроилась на работу. В пятницу после работы она заберет тебя из садика.

Бывшая действительно вышла на работу, я узнавал. Не знаю, нахрена, но я выяснил все, чем она живет сейчас. И хоть с нашей встречи в офисе прошло всего два дня, я знаю ее адрес, новый телефон, место работы. Видел ее фотку – просил охранника съездить и сделать – в идиотском голубеньком платьице. Она и сейчас хранится в телефоне.

Не знаю, бесит она меня или заводит. Когда думаю о том, как она в своей форме и белых кедах стонет подо мной и царапает мою спину – нереально завожусь, а когда представляю, как какой-нибудь нетрезвый посетитель лапает ее за задницу, думая, что если его зарплата на пару десятков косарей выше, чем у кассирши, то он вдруг стал хозяином жизни, то прихожу в бешенство.

Я маниакально, с мазохистской тщательностью, планирую пятницу. С момента, когда Машка вернется домой, поцелует меня на ночь и уляжется спать и до утра, когда я выпущу бывшую, натрахавшись вволю. Ну не псих ли? Она, блядь, права, я мог пять лет иметь ее в любых позах, а захотел почему-то только сейчас. Твою же мать.

- А зачем мама лаботает?

- Затем, чтобы покупать себе еду и платить за квартиру. Я же покупаю домой продукты.

- А почему ты не покупаешь маме?

- Потому что мы с мамой развелись.

- А что значит лазвелись?

- Маша, р-р-развелись. Р-р-развод.

- Что такое р-р-развод? – послушно повторяет дочь.

- Это когда муж и жена решают, что больше не хотят жить вместе. Они приходят в специальное место и им вычеркивают штампик из паспорта.

Машка долго думает, пожевывая нижнюю губу.

- А ты со мной тоже лазведешься?

- Нет, детка, с детьми не разводятся. Я с тобой навсегда.

- Навсегда-навсегда?

- Ну, когда-нибудь я стану стареньким и буду медленно ходить, покряхтывая, но ты ведь все равно будешь меня любить, да?

- Значит, ты не улетишь на небо, как дедушка?

Вздохнув, я отставляю в сторону ноут и усаживаю дочь на колени.

- Дедушка был стареньким, малышка. Вот когда я буду очень стареньким, а ты будешь очень взрослой, я тоже полечу на небо.

Ага, мечтай, дебил. На небо он полетит. В ад покатишься!

- Можно мне погулять?

- Детка, уже поздно и холодно.

- Пожа-а-алуйста-а-а! Я только на качельке!

- Ладно, полчасика. Потому что в девять будем смотреть по телевизору тетю Настю.

- Настя будет кататься?

- Да, у Насти сегодня соревнования, я обещал, что мы будем за нее болеть.

- Ур-р-ра-а-а! – хихикает Машка и лукаво на меня смотрит, ожидая похвалы за то, что справилась со своей нелюбимой «р».