Она ушла, а я снова вернулся мыслями к разговору с Ангелиной и к событиям семилетней давности. Ее отец посчитал, что мне понадобится сто лет, чтобы дотянуть до того уровня, на котором он бы смог рассмотреть мою кандидатуру в качестве жениха для его дочери.

Мне понадобилось три. Три года, чтобы разбогатеть. Еще два, чтобы это богатство приумножить и разорить Аркадьева.

Да, коренным москвичом я не стал, но кому это нужно, когда у мужчины есть все и этого всего он добился сам?

Мы переехали с родителями в столицу, когда я перешел в десятый класс. Мамина сестра, проживавшая в Москве, заболела раком. Она была одинока – ни мужа, ни детей. Мама стала сиделкой при тете Ларисе, уехав первой. За ней последовали и мы с отцом, которому без мамы было некомфортно. Отец нашел работу бухгалтером в небольшой фирме. Мама все свое время посвящала сестре. Ну а я пошел в школу, где в первый же день получил люлей от Рената и Ваньки Рокотовым. Правда, и я им лица подправил. Мы сдружились, и только гораздо позже я узнал, что оба моих новоявленных одноклассника и друга были из очень богатых семей.

Жизнь в Москве складывалась гладко. Школа – хороший университет – отличная карьера. Так мне казалось, пока я не позарился на прелести Ангелины Аркадьевой и не столкнулся со снобизмом ее отца.

После того как меня, будто щенка, погнали из дома Аркадьевых, окунув рожей в дерьмо, у меня открылись глаза на все. Через неделю я уволился из корпорации Рената, объяснив, что хочу открыть собственное дело. Друг возражать не стал и сказал, что, в случае необходимости, поможет.

Я организовал небольшую аудиторскую фирму, оформив ее на имя бывшего однокурссника. Вася был махинатором от бога, а вместе мы могли творить чудеса. Чтобы выкупить активы первой, якобы дышащей на ладан фирмы, в которой в результате нашего «аудита» были выявлены массовые финансовые погрешности, ошибки и утечки, я обратился за помощью к Ивану. Я знал, что он не будет спрашивать, на кой черт мне столько денег, он просто помог, лишь сказав:

– Ты только почисти все за собой, не хочу тебе передачки потом до конца жизни носить.

Передачки носить не пришлось. Все прошло как по маслу. Вася проверил компанию, указав на все проблемы, из-за которой фирма вот-вот обанкротится, схлопотав нехилые штрафы. Я пришел следом уже в качестве главы собственной компании и предложил ее выкупить за деньги хоть и большие, но гораздо меньшие, чем предприятие стоило на самом деле. О том, что аудиторская фирма Васи была моим детищем, глава компании, конечно же, не знал. Все было чисто.

За первой фирмой последовала вторая, потом третья. Потом их было много. Мы покупали с Васей компанию, вытаскивали ее из несуществующего банкротства, ставили на новые рельсы, переименовывали, дробили, перепродавали. Если компания была стоящей, я оставлял ее себе или сохранял в ней некоторое количество акций.

Последней компанией, которую мы с Васей прибрали к рукам и уничтожили, стал холдинг, принадлежащий Аркадьеву. Когда я появился на его пороге с предложением, от которого он не мог отказаться, отец Ангелины заорал:

– Так это ты все подстроил! – Что ж, в проницательности ему не откажешь. – Это рейдерский захват!

– Это всего лишь бизнес, – усмехнувшись, ответил я.

В деле Аркадьева нам с Васей даже не пришлось напрягаться. Он был не чист на руку, вел такую серую бухгалтерию и с каждым годом так откровенно неумело, что я удивлялся, как налоговая не прижала его раньше. Но ведь у таких «благородных аристократов» всегда есть связи и руки, которые легко пожать.