У меня от его действий голова идёт кругом, если честно...

Но ведь это я пригласила его на ужин. Так что...

За два захода переношу блюда с едой с кухни на террасу. Ставлю на стол две пустые тарелки, кладу вилки и ложки. Даже бутылку с вином и пару бокалов достаю на всякий случай.

Вадим сразу отодвигает свой в сторону, видимо, показывая таким образом, что выпивать со мной не намерен.

Каждое его действие рождает в моей голове кучу вопросов. И кучу противоречивых мыслей. И оправданий. И я, конечно, не могу удержать их в себе.

– Ты не подумай, я не злоупотребляю вином, – говорю, натянуто улыбнувшись. – Просто решила, что, возможно, тебе захочется попить... а у меня ничего, кроме вина, нет.

Осторожно опустившись на стул напротив своего соседа, не решаюсь сразу начать есть. Мы недолго смотрим друг на друга так, словно оба чего-то опасаемся.

Наконец Вадим берёт в руки ложку и накладывает салат в пустую тарелку. Я подвигаю поближе к нему блюдо с яичницей. Чтобы наесться, этому медведю понадобится намного больше, чем салат и яйца... Но у меня больше ничего нет.

Вадим медленно пережёвывает бекон, в открытую наблюдая за мной. А я практически не шевелюсь и почти не дышу, наблюдая за ним.

Его серые глаза сейчас почти стального цвета. Одновременно и обжигают, и замораживают меня.

– Ну как? Есть можно? – спрашиваю неловко.

Мужчина кивает.

– Завтра я пойду в магазин в соседний посёлок, – вновь начинаю болтать, чтобы разрядить атмосферу. – Могла бы приготовить что-то получше яичницы. И снова пригласить тебя...

Он на секунду прекращает есть. А потом неуверенно снова кивает.

Ну и что это значит?

Что он придёт?

А зачем мне это? Вот кто меня за язык тянет?!

– Отлично, – противореча собственным мыслям, одобрительно киваю я.

К бутылке с вином я не притрагиваюсь, потому что сейчас мне это кажется не лучшей идеей. Верчу в руках вилку, так и не попробовав салат. А когда Вадим доедает яичницу, предлагаю ему чай. И он так же молчаливо кивает в знак согласия.

Раздражают ли меня все эти кивки головой? Странно, но нет.

Неожиданно неловкое молчание между нами становится интригующим и таинственным. Даже романтичным.

Когда ещё я вот так просто смогу помолчать с мужчиной за ужином?

Почти бывший муж обычно обсуждал экономику и валютный рынок, когда нам удавалось поужинать вместе. Даже во время отпуска не забывал обсудить со мной, например, последние политические новости или ещё что-то в этом духе. А здесь полная противоположность – молчаливый сосед, которого мне приходится понимать без слов. И, похоже, у меня это получается.

Завариваю чай, наливаю его в чашки, но не успеваю вернуться на террасу, потому что Вадим сам заходит на кухню. Забрав чашку из моих рук, делает несколько глотков.

За весь наш недолгий вечер он ни разу не отвёл от меня глаз, и даже сейчас наблюдает за мной поверх чашки.

– У меня нет ничего к чаю, – снова извиняюсь я, пятой точкой прижимаясь к крохотной столешнице кухонного гарнитура.

Вадим же, наоборот, придвигается ближе и почти задевает меня бедром. Мне приходится задрать голову, чтобы видеть его лицо, ведь он стоит очень близко.

Атмосфера вокруг вдруг совершенно отчётливо начинает искрить. Моё сердце стучит так быстро и громко, что становится страшно.

Да что это со мной?

Мне ведь не может нравиться этот «немой»! Ну почему он должен мне нравиться? Он ведь грубый, нелюдимый... Да и я, очевидно, вызываю в нём лишь раздражение...

Вот только сейчас это что угодно, но не раздражение. Сейчас он словно в капкан меня загоняет своей энергетикой и этим чёртовым таинственным молчанием.