– Утром станет легче, – сказала она старосте. – А через неделю всё заживёт.

– Спаси тебя всеблагие боги! – испуганно забормотал мужик.

– Не надо! – жёстко ответила Яга и быстро поднялась с лавки. Заткнув баночку крышкой, она хотела вернуть её Джанибеку, но передумала.

– К утру сделаю такую же и верну, – сказала она.

– Конечно! – весело прищурился дружинник.

Князь Всеволод к этому времени блаженствовал, засунув в таз обе ноги. Ступни князя покраснели, но были чистыми, как у младенца.

– А теперь давайте поедим, – сказала Яга. – Что там у вас в мешках?

Мы выложили на стол сушёное мясо и рыбу, варёные яйца и пирожки с капустой, которые испекла нам в дорогу баба Дуня.

Яга снова пошарила ухватом в бездонной глубине печи и поставила на стол очередной чугунок с дымящимся, аппетитно пахнущим варевом.

– Грибная похлёбка, – объяснила она в ответ на мой заинтересованный взгляд. – Мясного я не ем, не удивляйся, князь.

Кроме чугунка на столе появились глубокие миски из обожжённой глины и деревянные ложки. Ручка моей ложки была украшена сложным узором из вырезанных треугольников и кругов. Похожий узор шёл по краю глиняной миски, только он был не вырезал, а выдавлен в свежей глине.

Я подозрительно понюхал коричневый бульон, в котором плавали кусочки грибов и разваренные листья.

– Ешь, князь, – улыбнулась Яга и первая зачерпнула ложкой варево.

Я почесал в затылке, подхватил миску и пошёл к старосте, который тихо лежал на лавке.

– Есть хочешь? – спросил я его.

Староста чуть прикрыл глаза, потом снова открыл их.

Приподняв его за плечи, я пристроил ему под спину свой мешок. Потом поднёс к тонким губам ложку с горячим бульоном.

Староста со всхлипом втянул в себя жидкость.

Он одолел примерно половину миски. Потом откинулся на спину и прикрыл глаза.

– Спасибо!

– Ну, давай, спи! Завтра нам силы понадобятся.

Я поправил под старостой шубу и снова вернулся за стол.

Пока меня не было, на столе появились крохотные рюмки из тонкого золотистого стекла.

Интересно, бля, откуда Яга в глухом лесу взяла такую посуду? Я таких рюмок даже в Старгороде не видел.

Даже перед Мышом стояла рюмка, из которой был отпит изрядный глоток.

Прозрачная жидкость в моей рюмке пахла спиртом и анисом. Брр! Не нравился мне этот резкий запах.

– Пей, князь! – улыбнулась Яга и встала из-за стола. Подошла к старосте, наклонилась над ним.

Воспользовавшись моментом, я пододвинул свою рюмку князю Всеволоду, а себе забрал его пустую.

Всеволод ничего не заметил. Продолжая держать ноги в остывшем тазу, он убеждал Чупава сменить работу.

– Иди ко мне боярином! – уговаривал князь. – Работа не пыльная. Отрасти бороду и сиди себе в думе. Бобровую шапку я тебе выдам на первое время. А как денег наворуешь – свою сошьёшь. Мне верные люди во как нужны!

Для убедительности князь провёл рукой по небритому горлу.

– Да ну тебя к лешему, князь! – отбивался Чупав. – А кто оружие ковать будет?

– Во! К лешему! – обрадовался Всеволод и залпом выпил мою рюмку. – Леший! Пойдёшь ко мне в бояре?

Леший изумлённо взглянул на князя.

– Вправду, что ли?

Во их разобрало-то, бля! А, вроде, рюмки маленькие!

Чтобы не отставать от коллектива, я достал из кармана серебряную фляжку и сделал большой глоток. Самогон обжигающим комком прокатился по пищеводу и упал в желудок. Изнутри пошло тепло.

Хорошо-то как!

– Хер ли вы спорите? – вмешался я в разговор. – Князь Всеволод дело говорит. Должен кто-то от нечисти в боярской думе быть. А кто? Сытину некогда – у него дел полно. Хлюпня не позовёшь – для него надо бассейн в думе ставить. Потапыч тоже не пойдёт – он в своём лесу прирос уже. Остаёшься ты, Чупав! Ты уважаемый человек. Нечисть тебя слушает. И князья послушают. А оружие ковать в свободное время можно. Дума не каждый день заседает.