Расцеловав в обе щеки сначала меня, а затем и сына, свекровь принимает цветы и подарки со свойственной ей вежливостью.

— Здравствуйте, Дана Александровна. Вы прекрасно выглядите, — искреннее делаю комплимент.

— Спасибо, Майя. Ты тоже сегодня очаровательна! Похудела немного или мне только кажется? А, Ян?

Муж переводит на меня свой взгляд и хмурится, опустив руки в карманы брюк.

— Тебе кажется, мам. Майя такая же, просто вы давно не виделись.

Вечер проходит в приятной душевной обстановке. Я здороваюсь со всеми многочисленными родственниками и перебрасываюсь с ними несколькими фразами. Особенно дружеские отношения у меня сложились со старшей сестрой Яна — Элей. Поэтому за большой обеденный стол мы садимся рядом, чтобы иметь возможность как следует наговориться.

— У Златы в пятницу выступление в городском доме культуры. Если хочешь, я могу достать для вас билеты, — произносит девушка.

— Прости, но я сомневаюсь, что у твоего сверхзанятого брата найдётся время даже для племянницы.

— Когда появятся свои дети, то придётся немного разгрузить график. Иначе ваш брак так долго не выдержит.

Мне хочется ответить, что наша брак уже давно дал внушительную трещину и медленно идёт ко дну. Вопрос только в том, как скоро мы захлебнемся? Ян обещает, что до двух месяцев, а мне хотелось бы побыстрее. Ведь говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти. Именно так для меня и есть.

Спустя два часа застолья гости разбредаются по территории дома. Собрать всех вместе почти нереально, поэтому свекровь смиряется и выходит на задний двор, где носятся её многочисленные внуки.

Мой муж родился в большой многодетной семье. Теперь представьте, что у выросших Эли, Ильи и Дины по трое своих детей. Здесь только мы с Яном ярко выделяемся своей бездетностью.

Выйдя на веранду, я оглядываюсь по сторонам, чтобы найти мужа. Спустя секунду замечаю его у помещения сауны в компании брата.

Каминский подзывает к себе кивком головы. И стоит только подойти к нему, как он притягивает меня ближе.

Напускная холодность, которую я искусственно в себе вызывала, стремительно сменяется теплом. Спустя несколько минут такого контакта в груди полыхает, огнём горит.

Ян сплетает наши пальцы, стреляет в меня взглядом. На людях он может вести себя, как угодно. Я позволяю.

— На днях мне звонил Ревин, — произносит Илья. — Он не то, чтобы жаловался, но намекал, что было бы неплохо, если бы ты убрал приставленную охрану от Рины.

— Можешь смело передать ему, что этого не будет, — невозмутимо отвечает мой муж.

— Ян, послушай. Это семейные разборки. Я думаю, что туда не стоит мешаться.

Когда я хочу вставить хотя бы слово в защиту Рины, то замечаю несущуюся на всех парах малышку, которая убегает от мамы. Девочку зовут Мария и ей не так давно исполнилось два года. Непоседливая, озорная. Сейчас она сжимает в кулачке острую отвёртку и визжит от восторга. Чего не скажешь о её матери, у которой страхом залиты глаза.

— Стой, Мария! Стой, кому говорю!

Девочка спотыкается о камень, присутствующие ахают и задерживают дыхание. Словно в замедленной съёмке я размыкаю наши с Яном руки и успеваю подхватить девочку незадолго до того момента, когда она могла выколоть себе глаз.

— Боже! — шумно выдыхает Эля. — Казалось, что у меня сейчас сердце остановится!

— У меня тоже, хотя я пока напрочь лишена материнских инстинктов, — отвечаю с бьющимся в висках пульсом.

Марии всё ни по чём. Она радостно взвизгивает и пытается спуститься на землю, чтобы продолжить дорогу. Я же прижимаю девочку к себе и глажу её красивые кудри.