И там, схватив со стола первый попавшийся под руку образец ткани, уткнулась в него лицом, сползла по стене на пол. Меня трясло от рыданий, злости и страха.

«Нашли! Зачем они меня нашли? У меня всё-всё хорошо. Любимая работа, любимый жених, любимый дед, любимые друзья. Я устроила свою жизнь. Где они были, когда я голой брела вдоль реки или пряталась от оглушённого гормонами деревенского парня? Вспомнили вдруг, явились: “Спаси, дорогая!” Как спасать? Поехать под охраной в степь и стать почётной пленницей? Да идите вы все полем, степью, пешим ходом! Папочка-каган объявился. Осчастливил, паразит. Маму уморил, теперь со мной так же поступить хочет? Небось и женишка уже заготовил, чтобы привязать навеки. А вот фигушки вам, родичи узкоглазые! Не дамся. У меня жених чародей. Он меня защитит. Царь с царицей почти родня, неужто отдадут? В крайнем случае, к послу мадьярскому в ноги упаду и попрошу политического убежища. Не хочу в степь! Не хо-чу!»

Я рыдала, мысленно проговаривая весь этот бред, мутной накипью бурливший в голове; при этом какая-то часть меня словно со стороны с холодным вниманием рассматривала и анализировала ситуацию.

Поняла, что приехали за мной, с первого мгновения, как только увидела степняков на площади. Не умом поняла. Душой, сердцем, внутренним чутьём, интуицией – слово-то какое заковыристое – но поняла сразу. И знала: всё, что говорит советник – правда. Почему?! Почему я всё это знаю? Ведь память того, что было со мной до того самого ракитового кусточка, ко мне так и не вернулась.

Но как же я не хочу возвращаться в степь! 

*Мелек Кютсаль – священный ангел (тюркский)

*Кара Гизем– тёмная тайна (тюркский)   

Когда, от души наревевшись, погоревав о своей несчастной доле и вконец измочалив несчастный кусок ткани, я спустилась в салон, чужих там уже не было. Ружена с помощью Дуняши наводила порядок на полках, бывший сотник не то дремал в своём кресле, не то о чём-то глубоко задумался.

– А где все? – мысленно спросила я у девочки.

– Ты о посланнике спрашиваешь? – Киваю: да, о нём. – Так они во дворец царский поехали. Сказал, что у них там посольство большое, представляться Его Величеству нужно. А к нам он по пути завернул, ибо амулет внезапно активировался и повёл к тебе.

Вот оно как… Посольство, значит. То есть назад срочно не торопятся. И завтра меня в степь, перекинув через лошадиный круп, замотанную в ковёр, не повезут. Тогда что я паникую? Может быть, вовсе без меня обойдутся?

Я облегчённо выдохнула. Хлопнула в ладоши, привлекая внимание, и через Дунечку попросила Ружену неотлагательно отобрать образцы ткани, из которых можно сшить яркие стёганые халаты для дома. Мужские и женские. Уверена, что после прибытия большого посольства степняков они обязательно войдут в моду. Надо поторопиться, дабы конкуренты не опередили. Идея-то в воздухе кружи́т.

Дед, выслушав мой подробный рассказ о встрече со степняками и невероятном заявлении Зеки-ага́, вопреки привычке долго размышлять над новой информацией, задал волнующий его вопрос сразу:

– Дальше-то что делать будешь?

В мастерской о том же спросили. Ответ ожидали по-разному. Дуняша, возбуждённая невероятными событиями, свидетельницей которых ей посчастливилось стать, –  нетерпеливо, чуть приоткрыв рот. Казалось, вцепится сейчас в руку и начнёт трясти: «Скажи скорее! Мо́чи нет ждать!». А вот Ружена и ветеран одинаково настороженно. «Стрекозка» стала их домом. Соглашусь я стать Хранительницей Степи, уеду в каганат к… хм… к отцу – что станет с ними?

Не стала томить друзей долгим ожиданием ответа.