— Я обещала Вике…

— Ничего, мы не будем затягивать чайную церемонию. Тем более, мама испекла свой фирменный грушевый пирог!

Вздыхаю, понимая, что не в силах отказаться. И дело тут не в пироге вовсе, а в том, что папа очень сильно настаивает. Обижать его мне совершенно не хочется.

Мама молча уходит накрывать на стол. Отлично, теперь у нас другой уровень общения — игнор. Делаем вид, будто никаких проблем нет, мы просто молчим?

И долго это будет продолжаться?

Ох, надо было сразу уходить, как только поняла, что родители ругаются. А теперь я в эпицентре этого урагана под названием «Отцы и Дети».

Надя, Надя, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, надеюсь, ты делаешь это ради того, чтобы быть счастливой, а не наоборот. Ведь цена на этот раз очень высока — родители не простят третьей ошибки.

А может и простят, ведь все шишки в этой семьей ловлю я. Неожиданно на меня накатывает обида на сестру.

Причем, после того, как Марьяна обнародовала мое чистосердечное признание, я чувствовала себя последней гадиной, что покусилась на запретное. Я передумала столько всего: от того, как именно буду приносить искренние извинения сестре вплоть до худших вариантов, в случае, если она их не примет.

А теперь мне начинает казаться, что реакция Нади была бы не такой уж бурной, узнай она о том, что я была влюблена в Стаса. Хотя, когда кажется…

И, если честно, эта влюбленность в Стаса прошла так же быстро, как легкий насморк осенью. Как будто её и не было. Выходит, Ярцев был прав, когда называл мои чувства — розовой дурью. Ему хватило двух недель, чтобы выбить её из моей головы.

Вот бы и сейчас так же! Только я прекрасно понимаю, что в случае с Тимуром все намного серьезнее: его не просто забыть, не просто выкинуть из сердца.

Наверное, поэтому, мне хочется побольнее его ударить. Вся надежда на вечеринку, главное, не оступится и не наделать глупостей.

***

Тимур

Я был прав, когда предполагал, что разговор с отцом выйдет крайне напряженным. Еще бы, такая тема, больная для папы. Мы и до этого не ладили, а теперь — подавно.

— Это мой выбор, — стою на своем, не желая сдавать позиций. Гни свою линию, раз уж хотят продавить тебя.

— Это твоя ошибка! — не выдерживает папа, когда мы заходим на n-ый круг нашего спора, почему мне не стоило уходить с универа.

Загубленное будущее, никаких перспектив, что подумают люди — вот главные, как считает папа, его козыри. И я должен по всему этому истрадаться вот прям щас?

Да черта с два! Понимаю, что с отцом у нас полный рассинхрон. Я сам прекрасно знаю, что мне нужно для счастья. На данный момент, кто. Девочка с огромными зелеными глазами и вишневыми губами.

Та, что считает меня изменником и предателем, судя по реакции, с которой я сталкивался каждый день после случая с Марьяшей.

— Тимур, я не позволю своему сыну остаться за порогом жизни! Не позволю! — папа бросает эту фразу с такой злостью, что я думаю, как же сильно он помешан на том, чтобы следовать стандартам жизни.

Как будто, быть не похожим на других его пугает. Многих пугает, не сомневаюсь. Проще же быть как все, слиться с толпой, пусть и элитной, мажорской. Делать только то, что делают другие, не иметь собственного мнения.

— Я не останусь за порогом, не переживай, — усмехаюсь, чувствуя ответную злость.

Почему он всегда так низко меня оценивает? Почему не верит в то, что я добьюсь нужных мне высот сам, без его постоянных нравоучений? Чай, не дурак.

— Ты не понимаешь, насколько сам пожалеешь об уходе. Это тебе не игра, это жизнь! — Отец хочет добавить что-то еще, но тут у него звонит сотовый, и он мгновенно переключается на работу, кинув мне короткое: — Мы еще вернемся к этому.