- Ватный диск дать? – подаёт голос Ника, стоя в дверном проёме.

Она успела облачиться в белый спортивный костюм и теперь чувствовала себя на порядок комфортнее – это читалось в её уверенном колючем взгляде.

- Зачем он мне?

- Чтобы проверить, что всё идеально и не одной пылинки не осталось… Не меняешься от слова «совсем»!

Ухмыльнувшись, Ника проследовала мимо меня, взяла с полки стакан, налила воды, жадно выпила её, поставила стакан рядом с мойкой и молча снова проследовала мимо.

- Поговорим? – хрипло выдаю я, наблюдая за её действиями в каком-то ошалелом ступоре. Странная она, не узнаю в этой холодной напыщенной мадам свою прежнюю Нику.

- О чём говорить будем? – ровным тоном произносит Бельская и горделиво садится на стул, закидывая ногу на ногу. – О чём нам с тобой говорить, Арский?

- Поговорим серьёзно о том, как жить дальше будем. – я встаю, ибо сидя на корточках с салфеткой в руке в чужой кухне не особо комфортно чувствую себя. – А ещё о том, как и когда ты познакомишь меня с этой малышкой.

Киваю в сторону маленькой фоторамки в форме сердечка и с надеждой смотрю на Бельскую. В её же глазах вижу неприкрытое презрение.

Сказал бы, что мне всё равно, но это не так. Да, я в полной мере не осознаю, что у меня есть дочь. Пока не осознаю, но знаю, что, когда познакомлюсь с ней всё изменится, ведь эта маленькая девочка с огромными серыми глазами – моё продолжение, моя плоть и кровь.

- А ты умеешь говорить серьёзно? – вдруг спрашивает Ника, выгнув бровь в знак крайней степени удивления. – Что-то я не заметила в тебе серьёзности…

Она ухмыляется, пытается уколоть и попадает прямо в цель. Не желаю этого, но, вполне естественно, кажусь ей всё таким же обалдуем, каким был несколько лет назад. Она же знает и помнит того меня, которого сам хочу стереть из памяти. Не всегда получается, однако пытаюсь.

- Ник, я знаю, что сделал тебе больно, но готов загладить свою вину. – пытаюсь говорить максимально честно и открыто, но в ответ получаю лишь:

- Арский, никакой вины, которую ты себе придумал не существует в помине. – цедит сквозь зубы. – Я сама решила родить Алису и сама же несу ответственность за своего ребёнка. На то что было пять лет назад я совершенно не обижаюсь. Ты сделал свой выбор, я сделала свой. И, наверное, никогда не обратилась бы к тебе, если был бы хоть малейший шанс не делать этого. Ты же в ответ снова всё изгадил.

Она замолчала, устало откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Я же чувствовал себя так, словно окунулся в ледяной бассейн.

- Чем изгадил, Ника? Чем? – вспыхиваю в ответ на её жестокий монолог. – Тем, что захотел сам воспитывать своего ребёнка и родить в браке второго? Хочешь верь, хочешь нет, но я до сих пор люблю тебя, Белка!

Ника дёрнулась, распахнула свои огромные карие глаза и непонимающе уставилась на меня, через секунду потерянное выражение сменила умело натянутая маска равнодушия и отрешённости.

- Ничего не скажешь? – делаю попытку прервать затянувшееся молчание, а голос предательски дрожит.

- Почему же? Скажу! – с деловитым видом Ника окинула меня быстрым взглядом. – С дочкой познакомлю, когда придёт время – это раз, по поводу второго ребёнка не переживай, сдай для начала анализ, возможно, случится чудо и ты подойдёшь в качестве донора – это два!

- Сдам анализ только после свадьбы! – понимаю, что творю откровенную дичь, но даю себе отмашку – при желании, расписаться можем хоть завтра. Но потерять Нику больше не хочу, не в этот раз! Знаю ведь, вижу по ней, что в бараний рог свернётся, но найдёт возможность извернуться, чтобы не быть окольцованной мной.