Наверное, это был он, потому как рационального объяснения тому, что я разрешила себя целовать, не нахожу.

— У нас свидание, Алис, поэтому поцелуи включены в обязательную программу.

— Поцелуи?

— Вообще, в планах было как минимум три, но если тебе мало… — протягивает Ремцов и хитро косится в мою сторону.

— Нет, хватит и одного!

— Ну… Это ты пока так думаешь.

— Какой же ты самонадеянный! — отмахиваюсь от него и выныриваю из объятий.

Афра фыркает, и я не могу не кивнуть в ее сторону:

— Видишь, не я одна так думаю.

— Но, но, но, малышка, — Лев хлопает Афру по холке. — Ты должна была меня поддержать, уже забыла, на чьей стороне?

— Не слушай его, Афра, смотри, что у меня есть? — Достаю из кармана специальных брюк для верховой езды два кусочка рафинада, свернутых в салфеточку. Еще в раздевалке их нащупала, но решила не выбрасывать и оставить в качестве гостинца жителю этого питомника. Пригодились.

— Так нечестно.

— Целовать без разрешения тоже нечестно.

— Честно, если есть чувства, требующие немедленного выхода.

Тут мне нечем крыть, поэтому не придумываю ничего лучше, чем отвернуться к Афре и начать кормить ее сахаром с ладони. На самом деле, я совершенно не знаю, как реагировать на подобные словесные выпады Ремцова. Я с огромным упрямством рисовала себе Льва в образе бабника и эгоиста, что сейчас ловлю небольшой когнитивный диссонанс — он оказался совершенно не таким.

По-крайней мере, по второму пункту так точно.

Мы прощаемся с Афрой, и я иду переодеваться. Встречаемся со Львом на парковке, после чего едем в город. После долгой прогулки даже аппетит проснулся, и у Ремцова, кажется, тоже, потому как он сворачивает в одно из очень модных заведений города.

Я там ни разу не была и слышала об этом месте только от Стаса, своего сводного горе-брата. Он вообще, как расстался со своей девушкой, пустился во все тяжкие. Правда, думаю, если до нашего с ним общего отца дойдет то, чем он занимается, вместо того, чтобы трудиться на благо фирмы Ямпольских, ему грозит серьёзная взбучка.

А мне сегодня грозит лопнуть от переедания. Может быть, это и есть коварный план Ремцова — закормить меня до смерти?

— Зачем ты заказал столько еды?

— Чтобы ты как следует поужинала. И еще тирамису, — добавляет Лев официанту, чем вызывает у меня очередную порцию негодования.

— Лев, мы все это не съедим! Горячее, закуски, салаты… Еще и десерт!

— Заберешь с собой, если не осилим. Вместе с заказом для Пушинки.

— Ты и ей заказал?

— Конечно. Кстати, она любит мороженое?

— Не стоит…

— Да или нет? — Лев игнорирует мои возражения.

— Да, очень любит.

— Отлично, тогда ей понравится фирменное мороженое от шефа.

— Ле-е-ев…

— Али-и-иса, — протягивает за мной Лев и щурится. — Готов бесконечно слушать то, как ты меня называешь по имени.

Чувствую, как щеки заливает румянец. И это при том, что я никогда не считала себя стеснительной барышней.

— Ты покраснела? — теплая ладонь ложится мне на щеку. Вспыхиваю еще больше, когда Лев большим пальцем проводит по контуру губ.

— Хватит меня смущать, — произношу, не разрывая зрительного контакта.

Есть в этом моменте что-то волшебное и интимное, чего со мной еще ни разу не приключалось.

Но насладиться им в полной мере не дает удивленный женский голос:

— Лев, привет…

Дергаюсь в сторону, словно нас поймали за чем-то преступным и роняю на пол бокал с водой, который тут же разлетается на мелкие осколки. Прямо как волшебство нашего момента.

— Ой, простите, я вам помешала, — премило улыбается смазливая блондинка и хлопает глазами, не сводя взгляда с Ремцова.