И еще понял, что не может пока рассказать обо всем Сашке. Все же у Давида была надежда, что племянник сможет забыть Алевтину, они расстанутся, все эти проблемы останутся в прошлом и о них никто не узнает.
— Прокомментировать? — переспросила Алевтина. — А вам это надо? Ведь это будут просто слова… которым вы, скорее всего, даже не поверите…
— Да. Пусть это будут слова. Но я хочу услышать их от тебя — это ты отомстила им?
Алевтина перебила его:
— Это был несчастный случай. Скорее всего, мой приемный отец уснул с сигаретой в зубах.
— Я слышал, что он не курил.
— Иногда покуривал. Когда злился… очень злился.
— Ладно. Эту тему проехали. Идем дальше.
Официант принес сок, салат и бутылочку воды. Давид отпил из стакана и спросил:
— Я так понимаю, что Сашу ты не любишь… К чему вообще было пудрить ему мозги? К нам в дом медсестрой ты попала случайно?
— Случайно. И увидела вас…
Давид молчал, только выжидающе смотрел на девушку.
— И подумала, что это судьба опять нас свела. Но вы меня не узнали… или просто не заметили.
— Я не помню ничего из того времени… — признался Давид. — На моих глазах умирал мой брат, самый родной мне человек, и я ничем не мог помочь…
— Да… я поняла это потом. Но мне очень хотелось… чтобы вы меня заметили… и когда Сашка предложил подвезти меня до дома, то я… позволила ему это, чтобы иметь шанс еще раз повидаться с вами.
— И назвалась Аленой. Чтобы он заметил тебя. Давай, давай, раскрывай все свои карты, все женские секретики и хитрости!
— Это не так! — возразила она. — Аленой я назвалась сразу, как вернулась в Москву из Твери. Я ненавижу свое родное имя…
— Ладно. А мозги Сашке ты зачем запудрила?
— Да не пудрила я ничего ему! — девушка не крикнула, но сказала это резко и отвела взгляд. — Я думала, что мы подружимся. И, может, я тогда еще раз попаду к вам в дом…
— Тебе никто не говорил, что не бывает дружбы между мужчиной и женщиной? Всегда один из них или любит другого, или хочет его.
— Да я даже предположить не могла, что он полюбит меня! — похоже, терпению Алевтины пришел конец, она выкрикнула это и стала теребить край скатерти, но потом сглотнула и тихим голосом продолжила: — Меня никогда не любил мужчина…
— Допустим, — согласился Давид, — идем дальше. У тебя была цель — встретиться со мной еще раз, чтобы я тебя заметил, так? — он взял стакан с соком и осушил его.
Алевтина еле заметно кивнула.
— Зачем ты в постель к Сашке прыгнула? Зачем в его душу залезла? Или это по-дружески? Или просто по пути ко мне?
Девушка молчала, а у Давида, кажется, терпение подходило к концу.
— Ну? Давай! — бросил он резко. — Хочу услышать хоть какую-то версию.
— Мне жалко его стало… Он был так нежен, заботлив, ласков. И Елена Павловна тоже. Она приняла меня как дочь…
— Ну да. Поэтому ты и решила отказать Сашке, не захотела стать его женой и получить в свекрови такую замечательную женщину, да?
Она сглотнула и посмотрела в гипнотизирующие глаза Давида.
— Я в Кении для себя решила, что уже буду с Сашкой… но когда пришла к вам в дом и снова увидела вас… решила, что… — она попыталась улыбнуться, но у нее вышла недовольная гримаса, — буду за вас бороться.
— За что бороться, Алевтина? Я никогда тебя не любил. Та наша встреча была… — он замолчал, подбирая слова, и через несколько секунд продолжил: — хотел сказать, ошибкой, но правильней будет — помутнением рассудка. Я увидел в тебе другую женщину, ту, которую люблю всю жизнь.