«Вот ведь гад ползучий! Обманул!»

 Только я отдергиваю руку от его груди, как Тимур хватает меня за запястье и валит на себя. Успеваю лишь панически вскрикнуть, прежде чем оказываюсь перекинута на свою половину кровати и придавлена сверху тяжелым мужским телом.

***

  Даже когда она меня будит, голос у Лейлы полон нерешительности. Не знаю, с чего это у меня такое игривое настроение с утра, но  решаю немного над ней постебаться. Лежу, делая вид, что не слышу ее, и еле сдерживаюсь от желания рассмеяться, когда она тычет в меня пальцем, словно я сдохшая на дороге собака.

  А ногти-то у моей жены острые!

 Уже предвкушаю, как она начнет верещать от такой выходки, и валю ее на кровать, прежде чем подмять под себя, но получаю лишь тихий, как у мышки, писк, который тут же обрывается, а сам я оказываюсь загнан в свою же ловушку.

 Лейла смотрит на меня широко раскрытыми глазами с плещущейся в них паникой. Ее руки прижаты к моей груди и прикосновение прохладных маленьких ладоней на моей пышущей жаром коже, заставляет тело напрячься.

 Утреннее возбуждение – дело привычное, но сейчас все, вдруг, становится острее. Подо мной мягкая и сладко пахнущая женщина. Ее губы чуть приоткрыты, а кожа щеки под моими пальцами нежная и шелковистая. Я не замечаю слабых попыток оттолкнуть меня, застыв взглядом только на этих губах, к которым склоняюсь все ниже и ниже, чтобы попробовать на вкус, но из ее горла внезапно вырывается всхлипывание.

- Пожалуйста, отпусти! Гости…

 Отрезвляет, как ушат холодной воды. Резко отталкиваюсь от нее, и Лейла тут же срывается с кровати и, не оглядываясь, бежит к выходу.

 Когда я спускаюсь к завтраку, она красная, как рак. Ставит передо мной тарелки, избегая встречаться взглядом, и налив кофе, идет к выходу.

 - Останься, - говорю ей в спину.

 Она оглядывается с видом человека, обреченного на пытки.

 - Что?

 - Сядь, Лейла. Я не люблю есть один.

 - Я уже поела, - возражает она.

 Черт побери, как же бесит! Когда я был в роли ее зятя, она разговаривала со мной, как обычный адекватный человек. Даже частенько шутила и подначивала. Не думал, что Лейла может вести себя, как средневековая барышня, стесняющаяся поднять глаза от пола. Чего она так мнется теперь?

- Сядь, - тверже говорю ей, и она садится. - Что с тобой происходит?

 Наконец-то я удостаиваюсь от нее прямого взгляда!

 - В смысле? - озадаченно хлопает глазками.

 - Почему ты ведешь себя так, словно мы первый день знакомы?

 На миг она кажется искреннее возмущенной, что удивляет меня.

 - Потому что ты ведешь себя, как… - осекается, явно намериваясь назвать меня свиньей, но вовремя поняв, что это не лучшая идея. - Сначала ты меня до смерти напугал, а с утра…

 Снова краснеет. Ну, надо же! И впрямь святоша! Неужели и ночью будет себя так вести?

 - У тебя биполярка или какое-то психическое расстройство? - спрашивает вполне серьезно.

 Я не могу сдержать смешок. Что в голове у этой девушки?

 - Я здоров, можешь не волноваться, - пережевав яичницу, отвечаю ей. - И про платье забудь. Я просто не ожидал, что ты его наденешь.

 Извиняться не буду. Не в моей привычке.

 - Я и не хотела, - отвечает Лейла. - Ни этого платья, ни свадьбы. В отличие от тебя, у меня не было выбора. Ты ведь мог отказаться, Тимур…

 - Ни слова! - обрываю ее. - Мы не будем это обсуждать Лейла! Хочешь или нет, но мы теперь женаты.  Я не желаю впредь говорить ни об условиях этого брака, ни о твоей сбежавшей кузине. Эти темы – табу. Поняла?

 Она не отвечает. Просто смотрит на меня долгим пронзительным взглядом ярко-голубых глаз, а потом встает и начинает греметь сковородками и доставать продукты из холодильника. Не осмелилась возразить. Может, такая покорность и к лучшему. Меньше головной боли для меня.