Все расходятся только к одиннадцати ночи. Перед своим отъездом, тетя Асма провожает меня в спальню Тимура, куда уже принесли мои чемоданы, и оставляет одну. Я хочу как можно скорее переодеться, так как не желаю делать это при нем, но возникает заминка с корсетом платья. Один из крючков застрял и как я не изгибаюсь – не могу до него дотянуться. Трачу на это не меньше десяти минут и уже тихо паникую, что меня застанут в таком виде, как самое худшее опасение оправдывается – дверь в спальню отворяется и на пороге возвышается  Тимур.

  - Я одеваюсь, выйди! - подтягивая платье к груди, требую я, но окинув меня коротким взглядом, он входит и закрывает за собой дверь.

 Сердце в груди готово выпрыгнуть – так сильно оно бьется. Наблюдаю за ним, затаив дыхание, и, когда он берет нож для фруктов из красиво сервированного блюда на тумбочке и направляется ко мне, замираю от необъяснимого страха.

 - Зачем тебе нож? - чувствуя себя дурой, но все еще не веря в угрозу, спрашиваю я.

 Он ничего не отвечает, а просто берет меня за предплечье и поворачивает к себе спиной, после чего я чувствую прикосновение ножа сквозь ткань платья и громко кричу от ужаса. Пытаюсь прикрыться руками, вырваться из его сильной хватки и все ожидаю боли, но она не наступает, хотя я ясно слышу, как орудует нож, распарывая ткань.

 Лишь несколько секунд спустя осознаю, что меня не убивают. Тимур режет платье! Причем режет так ожесточенно, что оно сваливается с меня кусочек за кусочком, оставляя только в застрявшем корсете и остатках юбки.

 «Да он просто псих!»

 Я стою ни жива, ни мертва, объятая диким страхом и, ожидая, что он в своем неадекватном состоянии вот-вот заденет ножом и меня вместе с тканью, а рот даже не открывается. Ни для мольбы, ни для крика. Инстинкт самосохранения кричит не двигаться, не провоцировать его еще больше. Только когда  рука Булатова разжимается, отпуская меня, а сам он отходит в сторону, я, кажется, начинаю дышать.

 - Если в твоем гардеробе имеются еще какие-то вещи Миры – избавься от них, - тяжело дыша, приказывает он. - Это было первое и последнее предупреждение.

 Мужчина выходит из комнаты, а я кулем падаю на пол, чувствуя, как дрожат руки и ноги от пережитого всплеска адреналина. Грудь сжимают рыдания и я никак не препятствую надвигающейся истерике, потому что держать себя в руках при таких обстоятельствах невозможно.

 Я вышла замуж за сумасшедшего и неизвестно, что он может со мной сделать в порыве гнева! Никогда в жизни мне не было так страшно.

 «Мамочка, пожалуйста, забери меня отсюда!»

***

 Злость из-за идиотского платья испаряется в тот же момент, когда я вижу бледное от страха лицо Лейлы.

 Н-да, переборщил.

 Не удивлюсь, если она посчитает меня неуравновешенным психом или обдолбышем. Я и сам от себя в шоке, ведь не планировал так расходиться. Однако, дело уже сделано и я решаю свалить подальше, потому что она, вдруг, оказывается практически голой и стоит ей прийти в себя, как начнется истерика по этому поводу. Ни капли не сомневаюсь в том, что Лейла из того типа женщин, которые стесняются показать лишний сантиметр кожи, а сексом занимаются в темноте и под одеялком.

 Ничего не скажешь, повезло с женой!

 Скинув пиджак и жилет с галстуком, подворачиваю рукава рубашки и выхожу на лоджию. Как бывший спортсмен, курением я не балуюсь. Алкоголя в доме тоже нет. Зато есть боксерская груша. По которой и принимаюсь бить, выплескивая всю накопившуюся ярость.

- Злишься, значит, - звучит за спиной неодобрительный голос отца.