– Завтра во сколько увидимся? – спросила Вероника, с сожалением соскребая со дна вазочки остатки мороженого.

– Я завтра, Бубенчик, не могу, – ответил Муромцев.

– Ну почему, Миш?!

– Потому что мне обязательно надо завтра к тёте Ире забежать.

– Ты же сказал, что ей стало лучше и она сама со всем справляется.

– Так-то оно так, но всё равно присмотр нужен. Не забывай, что у неё никого, кроме меня, нет.

– Ты же говорил, что есть приёмный сын?

– Номинально есть, – не стал спорить Михаил, – но тётя Ира ему абсолютно не нужна.

– Ага, – ехидно проговорила Вероника, – а если с твоей тётей Ирой что-то случится, то он первым прибежит. Ты сам говорил, что она дама обеспеченная.

– Бубенчик, – строго проговорил Муромцев, – не наше с тобой дело чужие деньги считать.

– Ладно, не злись, – вздохнула Вероника, – я пошутила.

– Я так и понял, – покладисто отозвался Муромцев.

– Тогда возьми меня с собой.

Михаил задумчиво поглядел на девушку и покачал головой.

– Но почему? – возмутилась она. – Познакомишь меня со своей тётей Ирой.

– Она мне не тётя.

– Всё равно! – Вероника притопнула маленькой ножкой.

– Рано ещё, Бубенчик.

– А когда же будет в самый раз?

– Я сначала расскажу тёте Ире о тебе. Подготовлю, так сказать, почву. А потом уже пойдём к ней вместе.

– Вечно ты, Мишка, осторожничаешь, – сердито отмахнулась от него девушка.

– Так я же хочу как лучше, – начал оправдываться он.

– А ты знаешь, Мишка, что благими намерениями выстлан путь в ад.

– Типун тебе на язык! – почему-то испугался он.

– Так это не я придумала, – пожала плечами Вероника и велела: – Ладно, проводи меня домой. А то уже поздно.

– Пошли. – Он обнял её за плечи, и они зашагали в сторону её дома.

За окном шёл холодный дождь. Тёплое бабье лето сменилось неожиданным похолоданием.

Хороший хозяин в такую погоду собаку на улицу не выгонит, говорят в народе. Вот и следователю Александру Романовичу Наполеонову, который для друзей был Шурой, не хотелось покидать тёплую дежурную часть отделения. Впрочем, не ему одному, всем дежурившим в эту ночь сотрудникам.

Эксперт Афанасий Гаврилович Незовибатько кемарил, и виделась ему его жена Оксана. Вот она вплыла в гостиную и поставила на стол большую тарелку с варениками и сметану.

Оксана у него удивительная, и умная и красивая, и хозяйственная. И не пилит никогда ни из-за денег, ни из-за того, что на работе муж пропадает и днём и ночью. Многие коллеги ему откровенно завидовали, говоря по поводу и без повода, везёт же некоторым. Незовибатько и сам был уверен, что ему повезло с женой. Да и с тёщей тоже. Не мог он пожаловаться и на тестя. А дети это вообще святое.

Афанасий Гаврилович сладко вздохнул и открыл глаза.

Судмедэксперт Зуфар Раисович Илинханов, который почти всегда читал специальную литературу, закрыл книгу и обвёл взглядом окружающих.

А старший лейтенант Любава Залеская читала очередной детектив.

«Мало ей в жизни криминала», – думал Наполеонов, глядя на строгое девичье лицо с милыми ямочками на щеках.

У Любавы было два любимых героя – Пуаро и начальник отдела убийств Василиса Никитична Воеводина, которая была не так уж намного старше Любавы, но успела побывать в двух горячих точках.

Фотограф Валерьян Легкоступов смотрел вроде бы на дверь, но Наполеонов точно знал, что Валерьян был погружён в свои мысли и думал он, скорее всего, о фотографиях, которые были для него и работой, и хобби.

В этом высоком красивом парне было что-то от сказочного витязя. Его глаза сейчас напоминали серые прибрежные камни, омытые речной волной.

Глядя на Легкоступова, Шуре порой хотелось воскликнуть: «Да ладно, таких в реальности не бывает!»