– Посмотрим.

В этот момент Алик пихнул в бок Ивана и заявил:

– У тебя вся спина белая!

– Чего? – озадаченно уставился деревенский увалень на черноволосого живчика.

– Комбинезон, говорю, в чём-то белом со спины изгваздал! – пояснил тот, и глазом не моргнув.

Иван негромко ругнулся и попытался извернуться таким образом, чтобы увидеть собственную спину, ещё и пробормотал:

– Извёстку, что ли, где обтёр?

Унтер с Глебом так и покатились со смеху, Алик тоже рассмеялся.

– С первым апреля, простофиля!

– Да я… Да ты… Да ну вас! – в несколько приёмов выдал Иван и ругнулся: – Дураки!

К фургону подъехал легковой вездеход с шофёром и двумя бойцами пулемётного расчёта, Вихрь скомандовал:

– Забирайтесь внутрь! – А мне указал: – Линь, ты в кабину садись.

Алик заскочил в инкассаторский автомобиль первым и протянул руку Глебу.

– Чего вздыхаешь? – усмехнулся он. – Барышням своим будешь рассказывать, как на мешках с деньгами ездил!

– Не поверят, – возразил Иван Кол. – Я бы не поверил.

– Так ты и не барышня! – резонно возразил Балаган. – Барышни – они доверчивые! Это уже только после замужества житейской мудрости набираются, змеюки…

– Шевелитесь! – поторопил бойцов Вихрь, а когда те забрались в бронированный автомобиль и захлопнули за собой стальную дверцу, опечатал ту по всем правилам: пропустил толстую проволоку в проушины, обмотал ею ручку и скрепил концы свинцовой пломбой.

– Может, и вправду в комендатуру скататься… – пробормотал я себе под нос, прикинув, что Городец уже мог связаться с комиссаром, а в следующий раз ехать придётся специально.

Инкассаторский автомобиль в плане защищённости недалеко ушёл от броневика, обзор через узкие лючки оставлял желать лучшего, а в кабине было чрезвычайно тесно, не получалось даже толком выпрямить ноги, но и так клевать носом я стал почти сразу, как только мы выехали с территории аэродрома. Ну а когда вывернули на окраину с промышленными предприятиями и покатили меж высоченных заборов с колючей проволокой поверху, складов и мрачных корпусов по более-менее ровной дороге, ещё и носом присвистывать начал. Пришлось даже головой помотать – ибо непорядок.

Толку с того – чуть. Мало того, что вторые сутки на ногах, да ещё в Зимске перенервничал. Ладно хоть самую малость в самолёте вздремнуть успел.

– Бессонная ночка? – усмехнулся дядька, крутивший баранку неповоротливого фургона.

– Угу, – подтвердил я и озвучил и без того очевидный факт: – Глаза слипаются…

– Дело молодое!

– Да не, просто с ночной смены.

– Знакомое дело! – усмехнулся шофёр. – Чего, думаешь, вас привлекли? Да просто наши инкассаторы зашиваются уже. По двое суток дежурят! А они не сторожа, им втихаря не прикорнуть!

– Это всегда так или с последними событиями связано? – уточнил я.

– С ними самыми! Раздёргали всех, а кого куда, не скажу даже. Но, надо понимать, всё же не на войну. Поди, на замену постовых отправили. Полицейских-то разогнали, так? Вот кому-то и нужно на улицах дежурить. Город-то огроменный! Иной раз такой километраж за смену набегает, что просто диву даёшься! Можно до Зимска доехать и обратно вернуться! Частных-то перевозчиков с нашей делянки попросили. Грабили их почём зря, а там не разберёшь: то ли и вправду налёт случился, то ли сами всё обстряпали, денежки поделив. Тёмное дело! Вот и приходится нам мотаться. И без обедов зачастую обходимся, всухомятку перебиваемся…

«Вот! – подумал я. – В комендатуру всё же стоит заскочить – там столовая хорошая…»

А больше уже ничего подумать не успел, очнулся лежащим на боку и прижатым чем-то сверху в полнейшей тишине – во всём мире остался один только звон в ушах.