Потому твердо решила: буду как можно дольше оставаться при своей. Да к тому же перед глазами было немало примеров моих школьных подруг, для которых брачные узы стали кандалами. Будучи замужними леди, они во многом вынуждены были подчиняться воле супруга. Я же – любимая и единственная внучка деда – часто не знала отказа, а суровой родительской воли надо мной не довлело. Хотелось бы, чтобы она, эта самая воля, была и я ей строптиво сопротивлялась, зато были бы живы папа и мама.

Правда, образы родителей уже почти стерлись за двадцать с небольшим лет, оставшись там, в прошлом. А в настоящем у меня был один хитрый господин Ирсен, который сейчас лукаво улыбался в свою короткую, густую и абсолютно седую бороду. Плутовски посматривая поверх своих очков в роговой оправе и подозревая о моих мыслях, душка спросил:

– Проголодалась?

– Ты же знаешь, что на этот вопрос у меня всегда категорично утвердительный ответ, – отозвалась я, и мы отправились ужинать.

Надо сказать, что мясное рагу было выше всяких похвал. К тому же к еде был подан вкуснейший из соусов – голод. Утолив последний, я разомлела и, сыто зевая, пожелала дедушке спокойной ночи, направившись наверх, к себе в комнату.

Лестница привычно скрипнула на третьей ступеньке, словно жаловалась. Я щелкнула пальцами, подновляя почти истаявшее заклинание, и пообещала себе, что непременно на следующей неделе позову плотника, чтобы тот ее починил. Потому как чары чарами, но порой надежнее молотка и топора ничего не сыщешь.

Едва я оказалась в своей комнате у постели, как рухнула в нее. Кажется, при этом уснула еще до того, как голова успела коснуться подушки.

А время во сне понеслось как-то быстро. Я бы даже сказала – стремительно. Молниеносно. Да его вообще стоило оштрафовать за превышение скорости!

Звон пробуждающего артефакта врезался в мои барабанные перепонки почище тарана в ворота осажденной крепости. Я подскочила с постели, распахнула глаза и заметалась по комнате, ища этот чертов побудный артефакт. Пока носилась из угла в угол, проснулась и поняла: механическая птица стоит на шифоньере. Поэтому, чтобы ее достать, нужно как минимум встать на стул. Что я и сделала. А после наконец отключила демонову птицу. Выдохнула, сдула со лба светло-каштановую прядь и… поступила в лучших традициях пиратов, нашедших клад, – перепрятала!

Потому что завтра наступит новый день, а с ним и новая попытка проснуться. И если при этом артефакт окажется в относительной близости к невменяемой Ирэн Ирсен, то велика вероятность, что я отключу механическую птицу, так до конца и не пробудившись. А затем благополучно провалюсь в грезы снова и обязательно опоздаю на работу! Хотя порой даже недосягаемость побудного артефакта не помогала мне быть пунктуальной.

Сейчас, решив перестраховаться, я втиснула его на самую верхнюю полку книжного шкафа, меж трудов Птолиуса по прикладной магомеханике и большим справочником поправочных коэффициентов.

Уф! Теперь точно все. Пробудилась. И ныне напоминала зомби всего лишь внешним видом и голодом. Причем, в отличие от умертвия, я была готова съесть не мозги, а ограничиться овсянкой, или бутербродом, или гренками, или… чем там таким вкусным пахло из кухни?

Принюхалась. Кажется, жареным. К тому же снизу доносился еле уловимый звук – бряцание в районе кухни. Я на мгновение застыла, прислушиваясь. Наверняка дедушка что-то жарит.

Накинула халат, поймала верткие тапочки, натянув те на ноги, и спустилась.

Еще не открыв дверь, почуяла аромат свежезаваренного кофе – лучшего из всех возможных пробуждающих эликсиров. Хорошо, не лучшего, но самого приятного – так точно. С пенкой из сливок, щепоткой корицы и надежд на новый день.