— Ну и кому ты врёшь?

— Себе, кому ж ещё, — он смял первую попавшуюся бумажку и бросил во вновь засмеявшуюся Эву.

Не зря же он, в самом деле, выгуливал Билли по ночному Синтару и тщательно запоминал клятый адресок? Седьмой дом по Кленовой аллее, восемь фонарей слева, семь справа. Ах нет, справа тоже восемь, спасибо умелице Вильгельмине, занозе в заднице приличных и не очень обитателей Западного предела. Надо будет наведаться при случае, проверить, не померла ли ни за грош обаятельная негодяйка. Исключительно из уважения к её отцу, разумеется, и слабости к брошенным детишкам.

— Проверь её, — посоветовала Эва. — Будем считать, что это мой заказ.

— А деньги?

— Точно, как я могла забыть! — она вытянула вперед ухоженную руку с идеальным маникюром. — С тебя пять золотых!

— За что это? — вытаращился Макс, не веря своим ушам.

Хотя нет, веря — уличная шарлатанка, вытягивающая из прохожих деньги за гадание по руке, в Эве так и не умерла.

— За новую сумочку. Моральная компенсация, Эгертон! Ты заставил меня вспомнить рожу Лоуренса, симпатяжку Билли и грёбаную беременность. Я нравственно страдаю!

— Ты нравственно разлагаешься, Гордон, — закатил глаза Макс.

Но деньги протянул. Пять золотых всё равно сэкономил.