– Сура – это кто?

– Женушка его, из новеньких. Он же их всех у себя селил, в одной комнате, рядом, чтоб ночью далеко не ходить. Вернее, чтоб им было недалеко ходить к нему, когда позовет. Днем они на кухне помогали, по хозяйству, ну или работали на улицах, а ночью у него, значит… Вот, а теперь все разбежались, окромя Суры, потому что она прошлой ночью как раз у него была и не успела…

– Заткнись, – перебил Хуго, приглядываясь к лицу Дарика Дара и наконец замечая, что тот ни жив ни мертв от страха. – Зачем ты мне про его девок рассказываешь, какое мне до них дело? Что вообще у вас происходит, я не пойму? Гида у себя, но вы его не видели, трое к нему вошли и не…

Со второго этажа Ямы донесся рев. Он превратился в горловой хрип, необычно протяжный, дрожащий, и наконец смолк. Половинкин уперся ладонями в порог и стал отползать.

Тело Дарика всколыхнулось, пошло мелкими волнами, когда он повел покатыми плечами. Сладковатый запах вновь усилился.

Хуго сморщился, будто укусил луковицу.

– Ну ты воняешь! – проворчал он, отступая еще дальше. – Что это такое было?

– Гида, – прошептал Дарик. – Он это, он рычит, понимаешь?

Краем глаза Чаттан увидел, как Гело, проявляя нетерпение, переступил с ноги на ногу.

– Аркмастер, от них ничего не добиться, – начал Хуго. – Лучше нам…

Гело вытащил меч и вошел в здание, наступив на спину Половинкина.

– Ладно уж, стойте тут, – разрешил Хуго. – Мы сами посмотрим.

Преодолев лестницу, они очутились в начале площадки, тянувшейся вдоль стены над питейным залом. С одной стороны было ограждение, через которое виднелись скамейки и столы, с другой – ряд дверей, ведущих в помещения второго этажа. Гело дошагал до середины площадки и остановился, разглядывая потек крови, выступивший из-под двери. Он пробормотал: «Подожди здесь» – и распахнул дверь.

В помещении, что находилось за ней, Гида Чистюля вел дела, там же спал и ел. Выходить он не особо любил, предпочитая руководить жизнью пепелян со второго этажа Ямы. Кровать под дальней стеной накрывали почерневшие от грязи одеяла, большую часть стола, как и пол под ним, усеивали объедки. На горе недогрызенных птичьих костей, капустных кочерыжек, корок хлеба и раздавленных чашек, раскинув руки, лицом вверх лежал человек.

Подняв небольшой вал из битой посуды и рвани, Гело шагнул вперед. Взгляд его наткнулся на одно растерзанное тело, на второе. Прозрачные глаза оглядели стены в пятнах плесени. На другой стороне комнаты возле кровати темнела глубокая ниша, где когда-то висели полки для одежды. Теперь их обломки грудой валялись под окном с прикрытыми ставнями.

Позади аркмастера Хуго Чаттан, привалившись плечом к дверному косяку, заглянул в комнату. Он не мог заставить себя войти – слишком сильный запах стоял в берлоге Гиды.

Из ниши донеслось сдавленное всхлипывание, сменившееся ворчанием. Гело сделал еще шаг, под ногой громко хрустнул глиняный черепок. Ворчание смолкло, послышался скребущий звук. Хуго прищурился, пытаясь разглядеть, что происходит. Гибкая фигура на четвереньках скользнула из ниши, волоча за собой худое тело. Существо обогнуло стол и выпрямилось, стоя на коленях. Оно притащило тощую девку в платье с оторванным подолом. Одна лапа держала ее за шею, скрюченные пальцы другой вцепились в плечо.

– Гида? – удивленно позвал Чаттан.

Людоволк заворчал, разевая пасть. Крупные десны, клыки, широкий язык – все покрывала кровь.

Глаза Суры были безумны и распахнуты так широко, что казалось, в любой момент могут выпасть из глазниц. Приоткрыв рот, она громко и часто дышала. Кровоточащие царапины покрывали лоб и щеки. Оборотень вновь заворчал и перевернул девицу на спину.