Она желала, чтобы все оставалось как раньше, я хотела, чтобы все было по правилам, и найти компромисс у нас не получалось.

Как-то днем, на плановом обходе кладбища, я пожаловалась на нее Ашеру и вместо поддержки получила ехидное:

— Не слишком ли быстро ты обзаводишься врагами? Это может стать опасно.

О том, что с его мачехой дружеских отношений у нас не получится, он мог догадаться и сам, на Бехар и мое несоответствие ее критериям приличной девушки я уже тоже успела пожаловаться…

И это если не считать градоправителя, который оказался записан в мои враги раньше, чем мы встретились, и о котором Ашер еще не знал.

— Возможно, — беспечно пожала плечами я, резко остановившись на развилке. Ашер, шедший чуть позади, налетел на меня, стремительно отшатнулся назад и скомканно извинился. — Но я некромант, я профессионально умею упокаивать.

— Они живые люди, Иса, — терпеливо напомнил он.

— Будто бы это может стать серьезной проблемой, — фыркнула я и повернула налево, в сторону своего домика.

Некоторые проблемы с разделением людей на живых и мертвых я за собой признавала, но болезнью это не считала. Хотя ректор еще на третьем курсе, после случайной стычки, в которой я чуть по-настоящему не упокоила боевого мага с нашего потока, хотел отправить меня лечиться. Говорил что-то о расстройстве личности, о последствиях взросления на кладбище и необходимости решить проблему, пока не поздно.

А я всего лишь хотела доказать, что упокоить живого человека очень даже можно. Кадет сам, добровольно, согласился на эксперимент. Наверное, только это меня тогда и спасло от отчисления.

Кадет пострадал не очень сильно и не выдвинул никаких обвинений, профессор Гортам за меня поручился, и я осталась доучиваться. И даже дипломную работу писала по заклинаниям упокоения и их воздействию на живые организмы…

— Я хочу поговорить с редактором Стерн, — призналась невпопад. Думала я об этом с того самого дня, как узнала о ее несостоявшихся отношениях с Джехоном-старшим, но решилась только сегодня. Только сейчас. Не обдумав даже все толком, просто озвучив желание вслух.

— Зачем?

О том, как Магда перебежала дорожку Стерн и увела у той прямо из-под носа его отца, Ашер уже знал, я рассказала. Но вспомнить, кто эта женщина, он не смог.

— Она работает в газете, что-то должна знать. И… ну, мне кажется, она будет не против отомстить твоей мачехе.

— Не называй ее так, пожалуйста, — помрачнел Ашер, — я не хочу иметь с ней ничего общего.

— Будет не против отомстить Магде, — покладисто исправилась я.

— Будь осторожна, — попросил Ашер и отстал, затерявшись между могил.

Впереди послышались грубоватые голоса и зловещие звуки творящегося разгрома.

Крыши на домике уже не было, выкорчеванные рамы лежали рядом с дорожкой, дверь тоже перетащили от лестницы и положили недалеко от оконных рам.

И сейчас внутри что-то трещало и скрипело.

Один из рабочих стоял перед домом и задумчиво осматривал покосившиеся останки. Его я и окликнула.

Он обернулся грузно и неторопливо, смерил меня подслеповатым взглядом и спросил сиплым простуженным голосом:

— Ты чего это, девка, заблудилась?

Я мотнула головой и подошла ближе.

— Хотела на домик посмотреть.

Следом за моим откровением последовало недолгое удивленное молчание.

— И… зачем? — спросил рабочий с искренним непониманием.

— Ну так жить же тут буду, когда вы все почините.

Еще какое-то время ему потребовалось на то, чтобы осмыслить мои слова. Потом он обернулся к дверному проему и надрывно позвал своих товарищей. Из пыльного нутра дома его послали по извилистому и непростому пути.